— О чем они говорили? — спросила Эрика.
— Они не называли имен. Разговор был о том, что здесь оставаться опасно. Они хотят спрятать вас в Санкт-Петербурге. Господин Нечаев даже знает подходящее место, где вас не найдут.
— Как забавно — и вам, и мне нужно продержаться всего лишь до того времени, как кончится проклятая чума, — сказала Эрика. — Тогда в столицу вернется мой брат, а вы сможете найти в Москве родителей. До этого времени нужно прожить хоть где-нибудь, хоть на чердаке…
— А вы не боитесь, что вас обвенчают насильно?
— Нет, не боюсь. Это венчание… оно будет недействительно. Любой священник это легко докажет.
— Как венчание может быть недействительным?!
— Может, сударыня, — Эрика представила себе, как отряд офицеров-измайловцев во главе с братом Карлом-Ульрихом явится забирать ее от супруга. То-то будет радости замаскированному кавалеру, когда он узнает, что женщины, чье имя вместе с его именем вписано в церковную книгу, более нет на этом свете! Да и венчание православного с лютеранкой — дело сомнительное, наверняка для него нужны какие-то позволения свыше, от главного церковного начальства.
— Но ведь стояли перед алтарем, в венцах! И кольцами обменялись! Как же тогда?
— Не знаю, но только оно точно будет недействительным, — отрубила Эрика. — А теперь, сударыня, давайте вспоминать, что наговорил этот господин Нечаев. Не назвал ли он имени моего жениха?
— Нет, а другое имя назвал. Некий Бергман может отыскать вас здесь — поэтому вас хотят увезти. И как-то это связано с неким украденным младенцем.
— Я и есть этот украденный младенец, которого не хотят возвращать матушке.
Эрика особо не объясняла Анетте всей интриги — новая подруга поклялась, что будет помогать во всем, а для помощи вся правда ей вовсе не нужна.
— Но отчего бы вам не отыскать матушку вашу?
— Я не знаю ее имени. Потому-то я и вернулась в Царское Село — я слишком многого не знаю. Когда-нибудь, сударыня, я все это вам объясню. А пока — ради Бога, делайте то, о чем я вас прошу!
— Я делаю… Но и вы, Като, не мешайте мне молиться!
На том и помирились.
Но прожили в Царском Селе они недолго.
Эрика проделала все так, как было задумало, — она не отпускала от себя Анетту, чуть что — устраивала крик, и Нечаев с Воротынским решили: да пусть уж эта спасительница поживет при дуре до венчания, лишь бы в доме было тихо! Анетта, наученная Эрикой, согласилась не сразу, а только после некоторого спора о плате. Вечером она усердно замаливала грех — врать ей в тот день пришлось немало.
