Сквозь стеклышко Михайлик смотрел на Пастушенков двор. И то, что он вдруг увидел там, поразило его. Выпустил из рук стеклышко, протер глаза и снова посмотрел. Видение и на этот раз не исчезло: Настенька стояла у густого куста бузины в красном платьице и махала ему рукой. Потом окликнула его:
— Михась! Ты чего прячешься? Иди к нам. Мама пошла в лавку, я одна дома.
Появление Настеньки было для него настоящим чудом. Он и воспринял ее тогда как чудо, потому что в то весеннее неповторимо прекрасное утро не могло не произойти чуда.
Он побежал к ней. Она тогда была похожа на утренний цветок, на лепестках которого еще поблескивали росинки, она сияла вся, от черных кос до красных туфелек. Круглые щечки были чуть розовыми, а смолисто-черное бездонье глаз властно влекло к себе Михайлика.
— Давай играть в мужа и жену, — сказала Настенька.
— А как? — спросил Михайлик.
— А так, будто ты мой муж, а я твоя жена… И будто мы едем на ярмарку.
От неожиданности Михайлик опешил и глуповато спросил:
— На чем же мы поедем? Ни лошадей, ни воза нет…
— Смешной какой! Нам и не нужны настоящие лошади, мы же будем только играть. Вон видишь возле хаты возок? На нем мы и поедем на ярмарку. Беги, надергай сена из стога и набросай в возок, чтоб мягче сидеть было. Сено понадобится и для другого: на ярмарке накупим горшков и чашек, они в сене не побьются…
И начали в первый и последний раз играть. Михайлику вскоре эта игра надоела. Тогда пошли в Настенькин сад. Там земля была густо припорошена вишневым цветом. Михайлик и Настенька лежали на траве, где садик граничил с Байденбуровым двором, о чем-то оживленно говорили, много смеялись. Настенькино лицо раскраснелось, глаза искрились радостью. Он не думал тогда о том, что уже любит ее и что сердце его переполнялось нежностью оттого, что она была рядом, что он мог касаться ее руки, ощущать ее теплое дыхание. Нет, он об этом не думал и не понимал этого, а просто каждой клеточкой своего юного существа радовался, и эта радость неудержимо выплескивалась наружу, требовала какого-то действия. Видимо, и у нее в душе происходило нечто подобное и они, не сговариваясь, начали бегать.
Однажды, догоняя ее, Михайлик в пылу преследования схватил ее за косу. Она обиделась и отвернулась от него, и он готов был расплакаться, потому что совсем не желал причинить ей какое-либо огорчение. Но Настенька сердилась недолго. Брови ее снова распрямились, она улыбнулась, и у него сразу отлегло от сердца. Они снова начали бегать.
