Эти бесценные сокровища он переносил к хате и часами рассматривал их. Каждая находка вызывала рой мыслей и множество картин. Всматриваясь в зеленый черепок от обливной чашки, Михайлик представлял себе, что было тогда, когда эта чашка служила людям. Ему виделись родители и еще совсем маленький брат Василь. Все они сидят за низеньким столиком в сенях, что-то едят из чашки, а его, Михайлика, еще нет на свете, и никто не знает, как скоро он появится. Неужели и тогда шумел зелеными листьями клен и солнце, небо, куры, мотыльки были такими же, как сейчас? И как же они могли быть — без него? Получалось так, что он мог и не появиться, а все были бы? Он не может привыкнуть к этой мысли и тут же старается расстаться с нею, потому что от нее голова начинает болеть и даже становится страшно.
Тогда он берет осколочек синего или бледно-розового стекла, смотрит через него вокруг себя, и все становится совсем другим — как в сказке. И небо, и хаты, и деревья, и цветы — все изменило свой цвет. Если при помощи стекла можно менять цвет всего окружающего, то, наверное, есть где-то и такое, при помощи которого можно увидеть, что происходит в каждой хате, что происходило давно и что произойдет в будущем. Может быть, такого стекла нет, но хорошо, если бы оно было! И если бы попало в руки Михайлику. Первым делом он подошел бы к Настеньке и сказал:
— Долго же ты искала сегодня свой черевичек.
— Едва нашла, — ответила бы она, еще ничего не подозревая. — С вечера поспешила разуться, махнула ногой, и он залетел в макитру с пшеном, стоящую в углу, у кровати. — И вдруг удивленно бы спросила: — Постой, откуда ты знаешь?
— Да уж знаю, — ответил бы небрежно.
О найденном чудодейственном стекле пока что — ни слова. Потом, конечно, он раскрыл бы свою тайну, но сперва пусть подивится…
В то воскресное утро Михайлик тоже принялся копать в палисаднике яму, хотя уже был довольно большим: и пионер, и председатель школьного детисполкома, и в артельной конторе встречали его уважительно, почти как взрослого. Не верите? Тогда скажите честно: а разве взрослым иногда не хочется на время стать маленькими? Бывает, что очень хочется! Вот и Михайлику снова, как маленькому, захотелось поиграть, и он принялся копать. Выкопал медную пуговицу с двуглавым орлом. Это была пуговица от отцовской шинели. Шинель отцу выдали еще при царе, он пронес ее через фронт, через австрийский плен. Она совсем износилась, и тем, что от нее осталось, затыкают дыру в курятнике от хорька. Вторая находка была тоже ценной: осколочек красного стекла — остаток разбитой лампадки. Сказать по правде, если бы этот осколочек попался ему на поверхности — во дворе или на улице, — он не обратил бы на него ни малейшего внимания. Выкопанное же стекло — это совсем другое, это уже вещь! Михайлик тщательно вытер его о штанину и, рассматривая, подумал: «Вот если бы через него увидеть, как Настенька вышла из-за своей хаты и зовет меня. Мы пошли бы с нею в балку, к Малому пруду». В балке уже поднялась трава, зелеными копьями ощетинился безлистый еще камыш и где-то на старых ивах — даже здесь слышно — кукует кукушка.
