С помощью Гурия Михайлик уперся ногами в илистое дно, вода действительно доходила ему под мышки. Отдышавшись, придерживаясь за стебли камыша, Михайлик медленно пошел к берегу, упал на траву. Гурий некоторое время сидел рядом, потом снял с него одежду, отжал и расстелил на траве.
— Не дрейфи, Мишко! — сказал Гурий. — Я подумал, что ты понарошку захлебываешься, там же мелко. Потом вижу — ты посинел. Тогда и схватил тебя.
— Мог утопить, — слабым голосом, будто сам слышал его через какую-то глухую стену, проговорил наглотавшийся воды Михайлик. — Я поверил тебе, а ты меня утопить хотел. А за что? Вот скажу Василю… и мы… мы тебе покажем.
— Не говори никому — засмеют. Здесь воды — воробью по колена, а ты тонуть стал, — оправдывался Гурий. — Не сердись. Со мной хуже сделали. Я плавать не умел, а меня затащили на глубокое, да и бросили в воду. И никто не спасал — сам выплыл. Я сирота, за меня заступиться некому. А ты хоть и воды нахлебался, зато показал, что на воде умеешь держаться, — значит, скоро научишься плавать. Только не бойся воды, она тебя сама поддерживать будет. — Он умолк, а спустя минуту проговорил: — Есть хочется…
Михайлик полежал на солнышке, отдышался, откашлялся, обида постепенно прошла. Ему стало жаль Гурия и его сестру. Как только представил Василя и Олесю на их месте — на глазах показались слезы.
— Пойду домой, принесу тебе и Катеринке хлеба, — тихо сказал Михайлик.
— А если ваши дознаются? — спросил Олекса.
— Ничего не скажут, не собакам же отдал.
— Ванжула своих собак белым хлебом кормит, — со злостью высказался Олекса.
— У нас белого и в праздники не бывает…
— Так вы же не Ванжулы. Куда вам до него! А мы с Катеринкой и черному рады…
Вечером Михайлик отнес Гурию краюху хлеба. Потом долго не видел его.
Михайлик возвращался из школы в каком-то подавленном настроении. День был пасмурный и ветреный, Настенька заболела и больше недели не ходила в школу. А может, тоску навеял рассказ «Погоняй в могилу», который читал на уроке учитель.
Так много печального и в книгах, и в жизни. Почти в каждой семье нехватки. Михайликовы родители изо дня в день ходили хмурыми: урожай был плохим, хлеба до весны, видимо, не хватит. А надо купить и обувь и одежду…
Такие тоскливые раздумья лезли в голову Михайлика.
Небо стало каким-то мутно-серым. Моросил мелкий дождь. На безлюдной улице никла к земле мокрая пожелтевшая трава, а вдоль заборов тускло отсвечивали, будто изъеденные ржавчиной, наметенные ветром опавшие листья. В этом сыром полумраке всюду хозяйничает ветер, порывисто налетает на мокрые деревья, гнет верхушки, злобно теребит и выхватывает из соломенных крыш целые пучки, гудит, высвистывает.
