Окно соседнего хроноперпендикуляра показало… ту же лабораторию «Илэвен», но пустую! В помещении никого не было. Но «мерин» работал, что было странно, так как Тимофей не помнил, чтобы запущенный генератор развёртки мерности когда-нибудь оставался без присмотра.
Полюбовавшись сиреневыми всполохами камеры, Тимофей добрался до очередного окна и увидел ту же лабораторию и сидящих в креслах операторов, но уже с другим интерьером. Это был интерьер двухлетней давности, когда Феофанов только начинал свой проект, ещё до появления в институте Бодрова. Цепочка окон «перпендикулярных» петель возвращала наблюдателя в прошлое!
Интересно, подумал молодой человек с улыбкой, выйди я к ним сейчас, что бы они почувствовали? Или случилась бы эвереттовская развилка времени и один из вариантов ветвления создал бы и другую Вселенную?
Стало холодно.
Тимофей спохватился. Он потратил много энергии на преодоление стрессов, и организм напоминал хозяину о вреде любопытства.
Однако выбраться из эллипсоида оказалось непросто. «Вторая кожа» цепко держала пилота в своих объятиях и не хотела выпускать в свободное плавание. Лишь вознамерившись освободиться и проявив волю (отпусти, зараза, мне домой надо! – разозлился Тимофей), он добился нужного результата. Эллипсоид распался на струи пара, и физик оказался в тоннеле, а потом, шевельнувшись, спикировал в собственное тело. Ощутив всего себя целиком, он шлёпнул ладонью по красному грибку отсечки энергии, «мерин» выключился, и сиреневый огонь в камере погас.
Как оказалось, эксперимент длился всего полминуты, хотя Тимофей, по собственной оценке, гулял по временам не меньше часа.
Некоторое время в помещении царила тишина, прерываемая вздохами приходящих в себя людей. Потом заговорил хмурый Петрович:
– Уволюсь к чёртовой матери!
– Что такое? – всполошился Феофанов.
– Меня занесло на Марс!
– Подумаешь, Марс, – пренебрежительно сказал Валентин Сергеевич. – Я чуть в Солнце не сгорел!
Женщины оживились, заговорили разом:
– Я была на Меркурии, – сообщила Тамара.
– А я на поверхности какой-то планеты, – Римма. – Небо жёлтое, звёзд не видать, воздух – как серо-жёлтый туман, холмы блестят, словно золотые.
– Венера! – авторитетно заявил Валентин Сергеевич.
– Возможно.
– Минарет видели?
– Да, – кивнула Римма. – Скорее не минарет, а длинную прозрачную сигару.
– Нет, – опечалилась Тамара.
– А ты где была? – Валик повернулся к задумавшейся Руне.
– В тоннеле, – очнулась она. – Моё воображение попроще вашего, и я оказалась в метро. Правда, без рельсов, зато с тюбингами и цепочкой синих луж. Может, это и были окна?
