.
При этом обращает на себя внимание, что от территорий, которые в тот момент условно можно назвать относящимися к УНР (Западно-Украинская Народная Республика, Холмщина, Подляшье и Полесский округ), представители должны были избираться[297].
Отмеченное может рассматриваться как возвращение к демократическим, этническим принципам государственного строительства и налаживания отношений с районами Северного Причерноморья и Крыма.
Нельзя не отреагировать на то, что кроме официальной политической линии в то время существовали и отличные от нее, своеобразные взгляды и позиции на непростую проблему, пути ее разрешения. Конечно, было бы неоправданно, даже в известной степени опрометчиво обходить или отвергать документы, в которых зафиксирована индивидуальная, субъективная точка зрения ученых, отдельных деятелей по тем или иным вопросам, аспектам, поведение конкретных лиц, их шаги и акции. Но они могут как отражать официальный государственный курс, так и не отвечать ему (иногда в частностях, иногда в полной мере), не учитывать данного обстоятельства исследователь никак не может.
Так, к примеру, следует признать весьма интересными выявленные и введенные в научный оборот молодым историком А.В. Иванцом архивные документы с обоснованиями, стратегическими, экономическими, этнографическими соображениями необходимости включения Крыма в состав Украины, предположительно появившиеся в исследуемый период[298].
Допуская высокую степень вероятности оценок и предложенных логических выводов относительно времени появления и авторства документов (ни то, ни другое, по большому счету, остается неизвестным), думается, что ими можно пользоваться как дополнительными информационными источниками (естественно, с необходимыми оговорками). Хотя, как представляется, для воссоздания полной картины отношений между двумя государственными образованиями, точнее – расчетов и планов Украины относительно Крыма, имеется достаточно аутентичных, бесспорных документов. И какой бы соблазнительной ни казалась карта УНР, которой, по утверждению автора специального исследования, пользовались украинские дипломаты на Парижской мирной конференции (а затем как бы по инерции и в Лиге Наций), включение в границы Украины в 1919 г. Крыма, Кубани, Ростова-на-Дону[299] не только не вытекало из официальных документов украинского государства, но для конкретного исторического момента с хорошо известной расстановкой военно-стратегических сил оставалось сюрреалистическими мечтаниями, в которых, ко всему прочему, не хотелось бы обвинять ответственных украинских политиков.
