Итоги прениям, а в какой-то степени и пленуму, подвел Сталин. Если доклад осветил задачи будущей перестройки партийной работы в общем и целом, то в заключительном слове Сталин постарался донести отдельные его положения до каждого на конкретных примерах. Именно Николаенко, – ту, что упоминали в выступлениях украинские руководители, – вождь поставил в пример как маленького человека, которая «помогла разоблачить целый ряд людей». Нашлось среди примеров место и для московской парторганизации: из девяти разобранных Сталиным вопросов она фигурировала в двух.
Так, растолковывая собравшимся, как нужно воспитывать кадры на собственных ошибках, вождь использовал в качестве одного из примеров столичную парторганизацию. Факт относился к 1930 г., когда ускоренные темпы коллективизации и отличные показатели Московской области на деле оказались дутыми. После корректировки Сталиным курса процент коллективных хозяйств здесь быстро упал с 85 до 8 %. Это привело к смене партийного руководства Московского комитета. На смену тогдашнему первому секретарю К.Я. Бауману, признанному виновным за допущенные в ходе коллективизации ошибки, пришел секретарь ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович.
Второй пример относился уже к современному руководству. Завершая речь, Сталин заговорил о необходимости заботиться о членах партии и их судьбе. Массовые исключения из партии, когда с 1922 г. общее количество исключенных достигло полутора миллионов, а за два года кампаний по проверке и обмену – порядка 300 000 человек, вождь охарактеризовал как проявление бесчеловечности и бюрократического бездушия. Из справки, подготовленной Маленковым к выступлению, содержащей данные по разным предприятиям разных областей[426], Сталин выбрал лишь одно – из Московской области: «То, что на некоторых заводах, например, если взять Коломенский завод… […] Членов партии сейчас имеется 1400 человек, а бывших членов и выбывших с этого завода или исключенных – 2000, на одном заводе. Как видите, такое соотношение сил: 1400 членов партии – и 2000 бывших членов на заводе». Тем самым вождь не проявил видимого интереса к объяснениям Хрущева и поддержал критику Яковлева. Более того, озвученный им пример Коломенского завода лишь ужесточал эту критику. И создавшееся положение, и виновные определялись Сталиным однозначно: «Вот, все эти безобразия, которые вы допустили, – все это вода на мельницу наших врагов». Такое жесткое заявление Сталина Хрущев должен был отнести и к себе.
