. Лишь в августе 1917 г. в кадетских кругах был поставлен вопрос о военной диктатуре, но лишь на краткий срок до созыва Учредительного собрания. При этом никаких партийных решений на этот счет так и не состоялось
208.
Центральное место в отношениях правительства с провинцией должен был занять институт губернских и уездных комиссаров. По сути, они были единственными представителями государства на местах. Губернский комиссар лишь должен был надзирать за «законностью и целесообразностью» действий органов местного самоуправления, информируя правительство и обращаясь в местный суд. Комиссар мог отменить постановление городской думы и вернуть его на повторное рассмотрение, однако его вето преодолевалось простым большинством. Он также имел право вызова войск, хотя оно оставалось пустой формальностью. Кандидатура уездного комиссара рекомендовалась губернскому комиссару уездным исполкомом общественных организаций и утверждалась правительством209. Участники съезда губернских комиссаров (22–24 апреля (5–7 мая) 1917 г.) отмечали, что без активной поддержки местных Советов «власть комиссара сводится к нулю»210. Механизм нормальной работы комиссаров не был отрегулирован даже к осени, о чем и говорилось на последующем съезде в августе211. Комиссары зачастую действовали без назначения правительством. Финансы распределялись без должного контроля, подчас они тратились на содержание партий и Советов. Различные органы власти (Советы, комитеты общественных организаций) принимали на себя полномочия и функции государственной власти212. Главной силой в городах становились военные гарнизоны213, которые и обеспечили быстрый переход власти к Советам осенью 1917 г.
20 марта (2 апреля) Временное правительство приняло закон о кооперативных товариществах и их союзах. 12 (25) апреля последовал закон о собраниях и союзах. Оба закона предоставляли населению полную свободу инициативы. Министр путей сообщения Н. В. Некрасов создал общественные Советы на железных дорогах, которым передал непосредственное управление214. Как отмечал меньшевик Ю. М. Стеклов, «та же самая программа, которую ныне осуществляет Временное правительство под аплодисменты всей российской буржуазии, встретила бы со стороны командующих классов самое энергичное сопротивление, если бы ее проводили мы под фирмой Совета рабочих и солдатских депутатов»215.
Министр торговли и промышленности (и крупный предприниматель) А. И. Коновалов согласился с введением 10 (23) марта восьмичасового рабочего дня на частных фабриках Петрограда и принял решение о его установлении на казенных (в том числе военных) заводах столицы
