«Стрекоза, – прочитала я, – это создание ветра. Она предвещает перемены». От этих слов мурашки побежали по коже. Я продолжила читать: «Стрекоза несет посыл, который имеет отношение к нашим глубинным мыслям. В ней заключена мудрость трансформации и способности приспосабливаться в жизни». Хм-м-м.
Половина притягательной силы озера Сквам, по меньшей мере половина, приходится на само место. Его отдаленность и первозданная красота приглашают вернуться в детство, реальное или воображаемое. Отель Radisson возле аэропорта не оставит таких ощущений. Вторая половина – это люди. Их коллективная искренность, энтузиазм и готовность отказаться от борьбы и пойти дальше создают среду для рефлексии. Мы носим в себе видение будущего (и раны) взрослых. Но здесь, в этом месте, нам предоставляется возможность переоценить, пересмотреть, сразиться с призраками и, вполне возможно, выйти из этого сражения немного исцеленным человеком. Многие отдыхают на пристанях, глядя на озеро, гуляют по лесу, а потом сидят в креслах, любуясь на огонь. Даже среди толп людей здесь остается много времени на раздумья.
Звук плеска воды становится верным спутником. Вы привыкаете к блеску озера сквозь листву. Оно манит, и неизбежно вы туда придете. В субботу днем, на следующий день после моего выступления, мы с Изольдой плавали на обед на каяке. Когда мы вернулись к причалу, возле нашего коттеджа вязали люди. Несколько человек переоделись в купальники и поплыли к буйкам. Я бесцельно плавала кругами на каяке, а Изольда сбегала в домик, переоделась в купальник и совершила идеальный прыжок с причала.
И пока мой мозг обрабатывал, что произошло, она вдруг быстро вынырнула из воды. Выпрямилась, держась за лицо. Изольда стояла спиной к людям на причале, но мне с каяка было видно кровь, стекающую по ее рукам. Она стояла по пояс в воде там, где только что нырнула вниз головой, и это был ответ. Она врезалась в очень большой валун.
Я повела ее обратно к причалу, куда тут же принесли аптечку и пакеты со льдом. Убедившись, что швы ей не нужны, мы усадили ее в кресло, вложив в руки вязание. Она приложила пакет со льдом к голове, как пират. Однозначно это было совсем не то осознание полноты себя, к которому призывала Элизабет. Изольда смеялась, предполагаю, от шока и смущения.
Воспоминание о ее прыжке еще долго будет преследовать меня. Знаю, что каждый из нас твердил про себя, как все могло быть плохо и как нам повезло, что она была в порядке.
