В тот вечер была Ярмарка искусств Сквама, огромный рынок, на который съезжается множество продавцов и еще больше покупателей издалека, например из Канады. Кругом развесили новые флажки и гирлянды, а дорожки, ведущие к зданию рынка, освещали искусно вырезанные изо льда фонари. Часть моего соглашения с Элизабет состояла в том, чтобы мне тоже выделили место на рынке для продажи собственной пряжи Clara Yarn, чтобы таким образом окупить расходы на дорогу. Но когда я зашла внутрь и спросила, где могу расположиться, на меня посмотрели с удивлением. Разве я не в курсе? Мое место было не здесь. Мое место – в маленьком коттедже через дорогу, где располагается VIP-зал Ravelry. Однако из разговора с Джесс и Кейси я знала, что в этом году они не планировали там быть, из-за малыша. Так что, по сути, я буду там в гордом одиночестве наедине с бочкой пива, через дорогу от всех остальных. У меня появилось ощущение уныния, невозможно чувствовать себя иначе, не принимать такое изгнание близко к сердцу.
«Стрекоза, – прочитала я, – это создание ветра. Она предвещает перемены».
Эми Херцог помогла мне осознать новую реальность моей ситуации, посоветовав, какую пряжу куда поместить, раскладывая драгоценные мотки тщательно отобранной шерсти шотландских овец и овец кормо, пока мой маленький стол – с помощью реквизита, который Бристоль привезла из Портленда, – не стал выглядеть, смею предположить, довольно волшебно.
Я старалась не смотреть через дорогу, туда, где происходило настоящее действо, на все эти фургоны, легковушки и грузовики, текущие непрерывным потоком, на продавцов, разгружающих и раскладывающих свои товары. Заперев дверь своего тихого домика, я пошла перекусить и произнесла про себя ободряющую речь. «Ты не станешь предаваться жалости к себе, – говорила я себе. – Не. Смей. Плакать».
Где-то посреди макарон с сыром зазвонил мой телефон. Это была дизайнер Ханна Феттиг, которая приехала сюда вместе с мужем Эйбом только ради этого вечера. «Тут уже очередь! – сказала она. – Давай скорее!»
Подойдя ближе, я увидела не одну очередь, а две: одна вела к главной рыночной площади, другая – прямо маленькому домику. Эми проводила меня вокруг дома к черному ходу. Я проскользнула внутрь, собралась с духом и открыла дверь.
Что произошло дальше, можно описать как вязаную версию песни «It’s a Wonderful Life».[44] Люди заходили, один за другим. Они шли и шли – улыбающиеся, нетерпеливые, дружелюбные, открытые, с охапками моей пряжи – целых три часа подряд.
