— Тах, тах, тах, кхай! — кричал Еменка, забывая, что имеет дело не с собачьей упряжкой, а с лошадью.
Валентина Федоровна лежала с ребенком под теплыми медвежьими шкурами, и ее клонило ко сну. Николай Павлович любовался природой. Он был захвачен ее сказочной красотой. Когда обогнули сопку и выехали в широкую долину, горный хребет, оставшийся позади, потемнел и как бы наглухо замкнул долину. Она стала похожа на глубокую чашу, через край переполненную голубоватым светом.
— Какая красота! — воскликнул Николай Павлович.
— Ничего, конечно!
— Зимой, наверно, на собаках лучше ехать?
— Ничего и на собачках!
Николай Павлович задумался над тем, как он будет работать на новом месте. Одно дело — школа, дети. Но, по существу, детьми оставались до старости и многие взрослые орочи. Так, по крайней мере, ему казалось. Даже самые передовые люди стойбища, такие, как Михаил Намунка — председатель сельсовета нуждались в большой помощи. «Мы будем заниматься с ними по вечерам. Утром с детьми, а вечером со взрослыми». Затем мысли перешли на школьный интернат. На дальнем Севере интернаты себя оправдали. Школьники живут вместе, вместе ходят на урок, вместе развлекаются. Для того чтобы оздоровить народ, нужно, чтобы молодое поколение орочей непременно прошло через интернат. Физическая закалка, богатое витаминами питание, правильный режим...
На повороте показались тусклые огоньки поселка. И как только сани свернули с Тумнина в ближайшую улицу, почти из всех домов вышли орочи. Каждому хотелось посмотреть на нового учителя.
— Хорошо ехали? — спросил маленького роста человек без шапки, в одном меховом жилете.
— Хорошо, конечно, — бойко ответил Еменка и, взяв лошадь за повод, подвел ее к низкому, старому дому с закопченными окнами. Это и была школа.
Сидоровы ужаснулись, увидев тесное помещение, с дощатыми перегородками. Вместо печки, посреди класса стояла большая железная бочка из-под нефти, в которую была вделана труба. И печка и труба дымили, распространяя чад. Стены класса до половины покрыты сажей. Парты тоже были в копоти.
Встретила Сидоровых молодая учительница, встретила приветливо, словно давно их ждала. Когда Валентина Федоровна спросила, почему так грязно и неуютно в классах, девушка смутилась — чуть не заплакала.
— Тут надо все заново строить, — сказала она, пересилив волнение. — Хорошо, что новый директор приехал.
Николай Павлович ничего не говорил. Он понимал, что такая молодая учительница, пожалуй, и не в силах исправить положение.
