— В чем же дело? — спросила Валентина Федоровна.
— Дело в том, что у орочей надо быть не только учителем детей, но и учителем взрослых.
— Нельзя ли поконкретнее? — попросила Валентина Федоровна.
— Учитель должен решать множество вопросов, никак не связанных со школой. Вопросы хозяйственные, бытовые, культурные, одним словом — все! Недавно в районном комитете партии нас крепко ругали за орочей. Послали туда бригаду работников. Кое-что сделали. Но этого мало. На первых порах, возможно, вас встретят не очень ласково. Кое-кто из учителей не оправдал своего высокого звания. Одним словом, вы, Николай Павлович, опытный воспитатель, на месте увидите все сами. Еще учтите, что стойбище отдалено от населенных пунктов. Приезжать в город часто, по каждому делу не придется. Согласны на такую перспективу?
— Конечно, — ответила Валентина Федоровна. — Мы согласны? — обратилась она к мужу.
— Поедем! — ответил Николай Павлович.
Когда они выходили из кабинета, кто-то посоветовал им не очень задерживаться в городе. Путь предстоит длинный. На днях по реке двинется шуга, тогда и не доберешься до стойбища.
Покончив со всеми делами, Сидоровы утром следующего дня вышли на катере в Датту. Им сообщили там, что по Тумнину ехать нельзя, идет большая шуга. Нужно ждать, пока не окрепнет лед, и тогда санным путем двигаться по льду.
Сидоровы поселились временно в избушке старого рыбака. Каждый день, прожитый в ожидании и без дела, тянулся томительно долго.
Был конец ноября. Учебный год в самом разгаре. Хотелось скорей попасть на место, посмотреть школу, познакомиться с будущими учениками, увидеть орочей.
Николай Павлович нашел себе работу. Он вез из Владивостока кукольный театр, но, кроме «Золушки» и «Иванушки-дурачка», других пьес у него не было. И он стал мастерить куклы для нового спектакля. Валентина Федоровна подтрунивала над ним, когда он слишком увлекался куклами. Но кукольному театру со временем пришлось сыграть не последнюю роль в жизни лесной школы.
Прошло уже пять дней, а Тумнин еще не замерз. Холодные ветры почти безостановочно гнали шугу. Север, однако, всегда остается севером. Мороз ударил неожиданно. Захваченная в пути шуга остановилась. Лед накрепко сковал Тумнин. Сидоровы не совсем понимали, почему нужно непременно двигаться по реке, неужели нельзя ехать берегом? Но вскоре они убедились, что проезжих берегов здесь почти не существует. Река — единственный путь среди хаотического нагромождения сопок, отвесных скал, леса...
