«Елки-палки, это же… это же моя загонка! Моя и Бори Сиренчикова! Точно…»
Ошибки не могло быть — Витька четко запомнил кудлатую, издали похожую на иву березу, вырвавшуюся из общего строя и ступившую своими корнями чуть ли не на поле. От нее они зачали загонку. Витька сидел на вершне, Боря вел распашку. Вот и ножичек-складешок под деревом. В кучке потемневшей строганины — Витька выстрогал Доне мутовку, хитрую такую палочку с четырьмя отростелями, похожую на двойной якорь, — кашу мутовкой мешать очень удобно.
Да, загонка с рыжими пролысинами была его, Витьки. И Бориса Сиренчикова…
«Сволочь, — подумал Витька, поворачивая к деревне. — Торопился к последнему рядку… Чтобы руку председатель пожал принародно! Гад ползучий…»
Боря встретил его сообщение спокойно. Даже не пробовал отказываться. Только поинтересовался:
— Сколько рядков сдохло?
— Четыре.
— Ну-у, из-за четырех рядков колхоз не обедняет.
— Не в рядках дело…
— А в чем?
— Сволочь ты, Боря, вот и все, — только и нашел что сказать Витька.
— И, может, ты сам отчасти виноват, — сказал Боря. — С Серком не управился…
— На четырех рядках? Кряду? Я, может, и виноват, но на Серка не кати бочку!
— Согласен — Серко тут ни при чем. Ты не виноват. Я подрезал четыре рядка. Ну и че?
— Пойдем к председателю, повинимся.
— Зачем? Он заметил эти рядки?
— Я заметил.
— Ты-ы, — протянул Боря. — Ну дак и молчи.
— Пойдем, Боря, к председателю…
— Если ты о трудоднях, пускай списывает — нужны они мне, как рыбе зонтик!
— Не о трудоднях…
— А о чем?
— Обманули мы его. Он нам доверил поле, а мы обманули.
— Витюха, всего ведь четыре рядка, а не поле…
— Четыре не четыре, а мы обманщики. Пошли, Боря!
Голос Витьки прозвучал настойчиво. Было ясно, что если Сиренчиков откажется, то Черемуха пойдет один. И повинится. Конечно, после такого Макар Блин не только не станет с ним, Борисом, здороваться «по ручке», но и не взглянет на него при встрече. Знали все в колхозе: не любил председатель обмана. Даже в малом. «Обманщик хуже вора», — любил говорить он.
— Ладно, уговорил, — согласился Сиренчиков. — Но давай все-таки свалим на Серка? Он же не человек, мерин, промигается?! А?
— На Серка? — спросил Витька тихо.
— Ну!
— Не человек, говоришь?
— Лошадь…
Продолжить Боря не успел. Витька развернулся и ударил его по лицу. Лицо Сиренчикова было большим и мягким. Казалось, что рука попала в тесто.
