По ступенькам к виселице | страница 16
Я видел, как девочка попыталась сдвинуть ноги, когда белесый пушок на ее лобке стал виден всему сборищу горожан. Ей было стыдно, она кричала и извивалась худым побитым телом, грозящим вот-вот надломиться, а толпа похабно улюлюкала, и самые смелые выкрикивали сальные непристойности.
— Поджигай! — выкрикнула какая-то женщина с грубым, изуродованным оспой, лицом. Ее слова подхватили все и разнесли восторженным эхом на многие километры вокруг.
Словно по наитию, мужчины послушались. Факел танцевал по их условной цепи, передаваемый из рук в руки, пока не оказался у самого уважаемого из карателей. Сдвинув брови, он стал подносить огонь, искрящийся своим обжигающим величием, к незащищенной промежности девочки.
И тут она все поняла, словно жертва, брошенная на алтарь, девочка перестала кричать и биться. Она повернула голову в мою сторону, устремляя на меня непонимающий, отчаянно горестный и проникновенно смиренный взгляд.
На секунду все замерло, превратившись в замедленную размытую картинку. Я видел только девочку — неподвижную, почти уже мертвую от страха. И лишь слезы с неизменным соленым отчаянием продолжали катиться из ее сейчас огромных глаз, блестящих смертной мукой и страданием. «Почему?» — вопрошал ее взгляд, призывая меня к ответу.
— Вот только не надо… Не надо так на меня смотреть, — с искренней досадой буркнул я и отвел взгляд. Но я все равно продолжал его чувствовать. Сознание ярким кадром напоминало мне «как!» девочка смотрит.
— Черт вас дери, люди… — раздраженно рыкнул я.
Пришлось призвать ветер и метнуть на факел. С разочарованным шипением огонь подчинился моей воле и не стал сопротивляться. Но там, где даже стихии отступают, человек продолжает поражать своей идиотической настырностью. Мужчины сыпали бранью и тянулись за новым факелом….
— Ладно, — отчеканил я, прикрывая глаза и сдвигая брови, внутри меня рождалось единственно правильное решение. — Видит Сила, я не хотел… Но все! Достали. Бесите… Как же вы меня бесите… Как же!
Мне было безразлично, пока люди не пустили в ход неоправданную Жестокость, самое дурное облачение моей сестры. Жестокость, хоть и составляет со мной одну семейную линию и находится крайне близко, лично мне чужда.
Я и так не в восторге от ее винтажных, вечно перепачканных в грязи нарядов, наброшенных на мощное тело с вызовом и провокацией. Но вот «неоправданность» я не выношу совершенно. Глупые человечки, так легко попались в лапы искусной сестрицы. Что ж… Придется им познакомиться и со мной.