— Конопля расслабляет, — громко проговорил барон, чтобы все слышали и перестали смотреть.
Но все и без того потеряли интерес к паре магов, ведь в зал вошли правители. Тау в доспехах, Ева в синем эфийском платье с белой накидкой и Дитрих, поддержавший мать в выборе национального костюма. На этот раз принц надел белую свободную рубаху с эфийским рисунком на груди, серебряный пояс, белые штаны и высокие сероватые сапоги с каблуком.
— Безвкусица, — язвительно пробубнил Драго.
Ив пнул его локтем.
Когда правители уселись на троны, а гости на подушки, в середину зала вышел Куан Цунес и, низко поклонившись, торжественно произнес:
— Ваше Величество! Августейшее семейство! Я беру на себя смелость объявить о начале второго дня бала в Вашу честь. И позвольте, подарить Вам традиционные танцы Архатея. Наша культура распахнется перед вами в своем древнем утонченном звучании, вы ощутите кожей зной солнца, таинственность луны, жар песка нашего края. Представляю пламенные танцы.
Куан еще раз поклонился и уступил место музыкантам, которые рассредоточились по углам зала и принялись терзать инструменты. Струны зарыдали протяжными стонами, а флейты поражали певучим разнообразием. Низкое звучание горнов оттеняли высокие ноты. Краски жизни сплелись воедино с восточным мотивом.
На середину зала вышло четыре боевых мага в черных балахонах. Рассредоточившись ромбом, они вступили в танец. Тау жадно поглощал действо. Маги старались, они плели извилистые движения руками, и изгибы их тел менялись как языки пламени. Но музыка была гораздо богаче их пляса, она лилась поверх них, поражая страстью, которой не находилось места в бедных движениях магов.
Вскоре король заскучал и больше рассматривал собственные доспехи. Королева из вежливости улыбалась магам, а Дитрих не поднимал глаз, пряча за волосами синяки, которые, несмотря на старания целительницы, все естественно заметили.
— Нет, — проговорил Драго грубым тоном, — Это безобразие и позор.
— Ты о чем? — удивился Ив.
— Они забыли все! Даже традиционные танцы. Движения скудны и закрепощены. Нет огня и чувственности, музыка должна проходить сквозь тело и играть им. Ей надо отдаваться полностью. Неужели время уничтожило даже суть нашей культуры?! Ее сердце растоптано.
— А чего ты хотел? Двадцать восемь лет прошло.
— И что? Не оправдывает наплевательского отношения к собственным традициям! К душе нашей страны!
— Не кричи на меня…
— Прости, я не заметил, как повысил тон. Но это возмутительно! Оскорбительно! Эфийцы нас победили, они все у нас отняли…
