Я ворвался домой, кинул сумку на кровать и спешно стал собирать вещи. Этот мир действительно никогда не принадлежал мне. Я был лишь гостем, и теперь мой временный отпуск в счастье с привкусом речного питерского воздуха окончен. Надо удаляться восвояси и не мешать Алексу строить свою дальнейшую жизнь. Как больно понимать, что для любимого человека за год совместного проживания я так и остался чужим, неважным, просто частью его каждодневной обстановки. Будто не было ночей, проведенных в неистовстве, прогулок под дождем, пикников на природе, когда я улыбался только ему и солнце, отражающееся в моих глазах, дарило тепло лишь ему. Алекс все перечеркнул, и по иронии именно в день нашей годовщины. От этого становилось особенно больно…
Я плюхнулся на кровать и разрыдался, закрывая руками глаза. Не думал, что все так выйдет, не хотел я влюбляться, ведь знал, какова расплата за слабость. Я скомкал оставшиеся вещи и свалил их кучей в сумку. Молния едва ли не лопнула, пока я силился ее застегнуть. Разжился я здесь по сравнению с тем, как сюда приехал!
Но надо было двигаться дальше. Я вздохнул и в последний раз огляделся. Вот он — мой мир! И его больше нет…
Я кинул на кровать подарок. Кожаная нитка пересекла пазл как зачеркнутая линия. Вот так… мы перечеркнули наши отношения, точнее Алекс. Он вычеркнул меня из своей жизни. Можно было конечно его дождаться, потребовать объяснений, закатить скандал. Но зачем? Все и так было ясно, без лишних слов. Я видел все собственными глазами, а за слова, как за спасение, не цеплялся. Все, достаточно. Пора заканчивать. У всего есть свое начало и свое завершение, тем более у отношений между такими непостоянными существами, как люди.
«С годовщиной тебя…» — вывел я на клочке бумаги и сбился. Написать ли, о том, как я его люблю… или… Я выругался.
«С годовщиной тебя, любимый. И удачи тебе с тем рыжим парнем, он супер».
Я пробежался глазами по записке. Звучало, как издевка обиженного любовника. А я таким и был. Но тратить время на академическое построение предложения я не хотел. Единственным моим желанием на тот момент было, как можно быстрее вырваться из болезненного плена некогда родной квартиры. Боль… как дорог мне здесь каждый угол, как близок каждый шорох, ведь все эти вещи наполняли мою жизнь смыслом, дарили счастье. Я даже не успел понять, когда так привязался к Алексу и его миру.
— Прощай! Die, die, my darling, — пропел я голосом Джеймса Хэтфилда и пулей вылетел на улицу.
