— Ты по-польски кговоришь! Ты — русский воин, а! Какой ты воин, хотишь ты знать?..— разошелся горбун, явно под хмельком, одетый по-городскому и в картузе, обшитом по-московски, и наступал на солдата, который беседовал по-польски с молоденькой девушкой и энергично не разрешил горбуну подойти без очереди к кассе.
— А кому какое дело, как я говорю?.. Ну-ка марш в хвост! — тихо, но властно и сердито огрызнулся солдат.
— Кгосподин жандарм! Кгосподин жандарм!
Лявон купил билет, сдал корзину и направился к книжному киоску. В киоске продавалось много книг, журналов и газет, но белорусского ничего не было. На всякий случай он спросил у барышни, нет ли в продаже «Нашай нівы». Барышня посмотрела на него, нагнулась под столик, покопалась там и вытащила несколько старых, выпущенных месяц и более назад, запыленных сверху номеров «Нашай нівы», и когда Лявон уже расплачивался за них, она улыбнулась то ли насмешливо, то ли сочувственно и сказала по-белорусски: «Спасибо»... Лявон глянул на нее и горько улыбнулся, не сумев сделать свое лицо более веселым. Но ее внимание было уже занято другими покупателями...
Послышался шум, зазвенел звонок, а потом неожиданно запыхтел, засипел могучий паровоз. Вокзальный служащий в жупане с нашитыми желтыми лентами вразвалку прошел из конца в конец по перрону и гнусаво пропел:
— Пе-е-ервый звоно-о-ок... Менск, Борисов, О-о-орша!..
Лявон пошел на платформу. «Из городского омута — в родную хату»,— снова почувствовал всем своим существом и с тяжелым, горестным чувством поднялся по ступенькам в свой вагон.
Когда поезд тронулся, он прилег на скамье, но уснуть так и не смог. Ритмично, беспрерывно стучали колеса и тихо укачивали. Лежал, закрыв глаза, и ничего не хотел. Город остался позади. Не режут больше уши его грохот и шум. И хорошо.
Поезд гремел и гремел в прохладной ночной темени, сыпал искорками и пускал дым, мчал и мчал. Вокруг, же спала природа, отдыхая после ясного солнечного дня.
4
ПРИЕХАЛ
Сам он приехал, а багаж его еще не пришел. «Видно, на пересадке задержался»,— сказали ему небрежно в багажной камере.
Что ж, надо ждать, когда придет другой поезд с той стороны. Это много времени, но зато можно, хотя и скучно, походить по станции, поглядеть, подумать и успокоить слишком расходившиеся нервы... Или еще больше расшевелить их.
***
Станция, как и вся железная дорога, смотрится в нашем крае куском какой-то чужой страны, лишь чуть-чуть связанной с нами службой или работой наших простых людей: сцепщиков, стрелочников, даже поденщиков и поденщиц, которые ходят поправлять полотно дороги.
