Пассажирский поезд Тбилиси — Баку шел на восток, отстукивая рельсовые стыки уже по азербайджанской земле. С минуты на минуту он должен был сделать очередную остановку — в Кировабаде. В этом городе, как и в столице республики, где мне предстояло оказаться через несколько часов, вторые сутки действовало особое положение.
И я, повинуясь невольному желанию собственными глазами увидеть хоть какие-нибудь признаки чрезвычайной обстановки, прочувствовать ее атмосферу, раскрыл окно в коридоре вагона.
— Ты что делаешь?! — тотчас раздался резкий окрик проводника-грузина. — С луны, что ли, свалился? Здесь стреляют, камни в окна бросают. Уходи в купе и сиди там тихонечко.
Что ж, для меня особое положение, введенное в ряде районов Закавказья 24 ноября 1988 года, было пока действительно чем-то абстрактным, не наполненным предметным содержанием личного опыта. Но для того же проводника, для многих и многих других людей, постоянно живущих в этом регионе, события, разворачивающиеся в Армении и Азербайджане, стали ежедневной тревогой, бедой, негаданно ворвавшейся едва ли не в каждую отдельную жизнь. Судьбы кавказцев самых разных национальностей история и география накрепко увязали в один тугой узел, который теперь, быть может, обозначился особенно явственно.
Я столкнулся с этим еще в Москве, в разноязыкой толпе возле аэрофлотовских касс. 24 ноября спрос на авиабилеты в сторону Закавказских республик внезапно увеличился в несколько раз. Вылететь в Баку или Ереван мне не удалось. Чудом попал в самолет на Тбилиси, в котором главной темой разговоров всех пассажиров был, как мне показалось, межнациональный конфликт, повлекший введение особого положения в нескольких районах. Люди волновались, пытались предугадать дальнейший ход событий, понять причины происходящего на древней земле Кавказа.
Гадали о том же и мои соседи по купе в поезде — пожилой колхозник из Орджоникидзевского района Грузии и студент пединститута из Махачкалы. Георгий Леонтьевич Хачидзе, встревоженный за судьбу родственников, живущих в Баку, ехал проведать и, если понадобится, вывезти их оттуда. Аварец Джамал Гаджиев возвращался от тбилисских друзей домой. Несколькими днями раньше, по пути в гости, он уже проезжал через Баку. Оказался в автобусе, который остановила толпа демонстрантов. Джамала вместе с другими пассажирами высадили, водителю пригрозили, что отказ от забастовки на транспорте может для него плохо кончиться. Теперь Гаджиев переживал: сумеет ли в создавшейся обстановке благополучно добраться до Махачкалы, выехать из парализованного забастовками и манифестациями Баку?
