7
В сентябрьский темный вечер по Красной площади носились светляки. То московские извозчики катили с фонариками. Вдоль торговых, по военному времени пустых рядов, под уличными огнями, стремительно и слегка прихрамывая, шел Фрунзе на крепких коротковатых ногах, приземистый, в кожанке, аккуратно подпоясанный широким ремнем с металлическими колечками для маузера и шашки. Ему было жарко, на ходу достал платок, снял фуражку.
Обычно живые и улыбчивые глаза Фрунзе сейчас строго глядели вперед. Время от времени от внезапной острой душевной боли морщил лоб. Полчаса назад случилось нечто чудовищное. Едва остановился поезд, в вагон вдруг вошли военные — сразу понял: люди Троцкого, — словно бандиты, заперли двери: «Всем оставаться на местах!» Начали обыск. Что-то искали настойчиво и долго, шарили даже в карманах сотрудников Фрунзе. Он сидел в своем купе, сцепив руки, бурно дыша, на висках больно бились жилки. Слышал, как за стеной передвигаются вещи, шуршат бумаги. Всякое видывал, но это — из ряда вон. Ничего не найдя, команда обыскивателей по знаку главного вдруг метнулась к двери, словно наутек.
— Стоп! — крикнул Фрунзе. — Составим-ка протокол! Стойте, я говорю! Извольте, вот чернила! — Заставил главного подписать.
— А теперь прошу покинуть вагон!
Мысль об этой нелепой, подлой истории сдавливала дыхание. Недостойные приемы спора и борьбы…
Перейдя Красную площадь, Фрунзе стремительно прошел через каменные ворота на кремлевский двор. Заседание Совета Обороны давно началось. Ярко светились окна здания бывшей палаты судебных установлений. Взбежал на третий этаж, вот знакомый зал заседаний. Слышны чья-то речь, голоса. После темной ночной улицы в зале душновато, но светло. За большим столом много знакомых лиц. Все бледные, усталые. Владимир Ильич — председатель — стоял в конце стола, Невысокий, крепкий, рыжеватый. Фрунзе тяжело опустился на свободное место. Владимир Ильич узнал, кивнул: «Ага, голубчик, опоздал!» Вскоре через Дзержинского Фрунзе получил записку:
«Точность для военного человека высший закон! Почему опоздали? Ленин…»
Почти выговор, но как-то сразу стало легче. Такой уж он человек — Ленин. Бывает гневен и резок, выговаривая оплошавшему работнику, но и гнев, и резкость Ильича какие-то товарищеские.
Фрунзе едва приметно улыбнулся в усы и стал внимательно слушать выступления, чтобы сразу включиться в работу.
Все говорили о военном положении Республики. Весной, когда Врангель еще только собирал силы, английский лев добродушно заурчал: простите Врангеля, в Крыму он воевать не будет. Советская Республика согласилась помиловать разбойника, если в Австрии освободят захваченных комиссаров Венгерской Советской Республики. Англия долго не отвечала, «лев только хвостом крутил», и вдруг его корабли обстреляли черноморское побережье.
