Но тогда, в тот день, я нашёл способ извлечь радость даже из них!
Этот голубь бился у меня под рубашкой. Но он не царапал мне живот!
— Требую вашего внимания! — с мегафонным звоном заорала Железная Птица и, изогнувшись, попыталась клюнуть меня в локоть. — Граждане! Братья и сёстры! Дети Господа нашего! Сейчас, прямо здесь и прямо на ваших глазах, произойдёт мерзкое и отвратительное злодеяние!
— Зря стараешься, — прошептал я. — Всё равно, кроме меня, никто тебя не слышит. И я тебя скоро слушать не буду. Вон уже, и пруд виден…
И в самом деле (нет, не врал я ей, не врал) за белыми от инея, прореженными ветром кустами сирени, там, где тропинка срывалась с откоса жёлтого глинистого берега, зябкой рябью подрагивала тёмная вода паркового пруда.
Птица тоже его увидела, и могила такая показалась ей страшной.
— Лёд! Вода ледяная! И чёрная!
— Молчи…
Я прибавил шаг.
— Люди! Ещё есть время! Ещё не поздно предотвратить это преступление! Ведь сейчас, средь бела дня, на глазах у женщин и, хотелось бы подчеркнуть, детей…
— Где ты тут детей видишь, дрянь лживая?
— …Маленькую, слабую, беззащитную птицу бросят в холодный, глубокий пруд! И вода поглотит меня, и волны сомкнутся над моей головой. Бедная я, несчастная! Неужели вы не видите, что под железными моими перьями бьётся тёплое, нежное, доброе, такое открытое миру сердце, которое вмиг остановится в бездонной этой пучине, сжатое холодными и безжалостными тисками ужаса?!
— Там глубина — по пояс. Но тебе хватит, — заметил я. — Тебе бы в балагане выступать… Или в метро милостыню просить.
— Остановите же его! — продолжала истошно вопить птица. — Скажите ему, что он не прав! Нет, не я он, он, этот психопат, этот маньяк, ненавидящий всё живое на земле, именно он должен броситься в пруд и исполнить таким образом свой священный долг перед человечеством!
— Не дождёшься! — выкрикнул я, внезапно потеряв терпение и не в силах больше выносить истошные вопли птицы и боль от наносимых ею ран. — Я исполню? Долг? Да, тебе только этого и хочется! Для этого ты ко мне и прицепилась — до самого конца меня довести. Кто тебя подослал? Добрые люди? Говори! Всем хочется, чтобы я сдох. Слишком просто! Слишком это просто — не замечать меня.
— Кому ты ну!..
— Себе! А ты кто такая?! А вы все кто такие? Все только притворяются, что живут. Все только притворяются, что умеют говорить. А слов нет! Их давно уже нет! Сотни лет все бродят, шатаются, шляются туда-сюда у меня перед глазами…
