— Ампула имплантирована…
Моя правая рука — в коконе из прозрачной плёнки. Шприц, закреплённый на манипуляторе, отведён в сторону. Пространство под плёнкой заполняет серебристый, искрящийся туман.
— Дезинфекция? — спрашиваю я. — Значит, чего-то вирус всё-таки боится?
— Вещество образует плёнку, которая гарантированно закроет разрез, — поясняет Ками. — Ни одна дезинфекция не даёт гарантии. Уж поверьте…
Мощная вытяжка мгновенно всасывает туман.
— Любая попытка извлечения ампулы приведёт к разрушению оболочки… Берегите руку, не делайте резких движений… Заживление в течение пяти часов…
Когда у меня рейс на Москву? Сегодня ночью?
«У вас странный ник…»
«Обычный».
«Это и странно. Вы не любитель дешёвой романтики».
«Два дня назад на форуме выступил некий господин с ником Демон. Юноша пубертатного возраста. Избыток половых гормонов…»
«Почему так решили?»
«Чувствует себя ужасно крутым. Не знаю правда, кого он там решил ужасать… Но, похоже, муравьи в штанах толкают его на подвиги. Едва ли он осознаёт себя юным и глупым».
«Почему вы решили, что он юн и глуп? Его образ — усталый странник на краю Вселенной. Мудрец, проживший долгую жизнь…»
«Старец, пропагандирующий философию нигилизма? Это нонсенс! Мудрец не может быть нигилистом. Хотя бы из уважения к своему «Эго». Старики любят жизнь. В отличие от молодых, им есть что терять. Они не склонны подвергать Вселенную столь суровой ревизии».
«Разве в этом мире есть что-то, достойное существования?»
«Ну… Например — я».
«Вы уверены?»
«Абсолютно».
«Вот видите, эгоизм излечивает от нигилизма. В подлинном нигилизме всегда есть некая идею самопожертвования. Таким образом, то, что обыватели называют «террор» — есть нигилизм, содержащий в себе идею самопожертвования, достигшую наивысшей точки развития. Каково?»
«Смело. Для дискуссии».
«Двинемся дальше. Террор для безнадёжно замкнутого в себе индивидуума с комплексом законченного социопата — это самый эффективный способ разгерметизации. По сути дела, это единственная возможная для него форма социальной активности. Всё остальное — гниение заживо в саркофаге собственного дома. Принято?»
Второй час чата. Линия перегружена.
Пауза. Пауза. Пауза.
«Принято?»
Видят. Всё видят. Насквозь. Сквозь окна.
Пауза.
Смерть. Луна.
Словно изморось легла на стекло.
Дымка, схваченный морозом туман.
Овал иллюминатора в круге тонкого льда.
Вершины гор, посыпанные серебряным порошком, струящимся течением ночи затянуты под крыло, словно под плывущий по небесному озеру плот. Облака белыми лентами свисают с обрывов; колышутся, колеблются, волнуются в потоках неспокойного чёрного воздуха.
