«Ты чего вскочил? Спал бы да спал…»
Она могла говорить!
Я выпрыгнул из постели. Затылком ударился об угол шкафа — и замер, неотрывно глядя на странную эту птицу.
«А что тут такого? Да, я могу говорить! Разве, по-твоему, только попугаи умеют разговаривать? Тоже мне, орнитолог нашёлся!»
Струйка потекла по подбородку. На вдохе, от носа к горлу, солёным кляпом…
Судорога сжала горло. Я закашлял, отплёвывая густую, клейкую слюну.
Ладонью на грудь — там пальцы собрали кожу.
Я согнулся в мучительном, долгом припадке удушья.
«Я же говорила — нос разбит, — назидательно заявила птица. — Спишь беспокойно, о здоровье не думаешь. Дёргаешься всё время во сне, рычишь как зверь. Будто душит тебя кто-то или петлю на шею набрасывает. Молоко на ночь тёплое принимать пробовал?»
— Уйди! — закричал я.
И присел на пол, привалившись к краю кровати.
«Чего пачкаешься? — ворчливо осведомилась птица. — В душ теперь иди! Грязным лезть в постель и не думай. Я, между прочим, тоже здесь живу…»
— Ты нигде не живёшь, — прошептал я.
Может, это у меня сон такой?
«Сон… — продолжала ворчать птица, спрыгнув со спинки на одеяло. — Завтра утром проснёшься, пятно увидишь — сразу поймёшь, что не сон. Это, милый, самая что ни на есть дурацкая явь. А чем, собственно, не доволен? Вампир, что ли, к тебе заявился или монстр какой? Маленькая птичка, очень даже симпатичная…»
Птица гордо расправила крылья, подержала с полминуты — и сложила опять.
«И совершенно при том безобидная. И выгода опять-таки. Не надо в зоомагазин ехать, клетку покупать. Да и корм я сама добывать умею. Сопровождать могу везде. И самое главное — я совсем, совсем незаметна для окружающих. Меня и в гостиницу можно взять, и в самолёт…»
— Уйди! — снова выкрикнул я. — Это из-за тебя всё! Из-за песен твоих…
Она мне череп пробила…
«Совсем сдурел! — заявила птица. — Цел твой череп, цел. К сожалению. Нос ты себе разбил во сне. Кулаком, наверное, заехал. Ты же не только ворочаешься, ты же ещё и кулаками машешь. Честное слово, кулаками. Бывало, как дашь по стенке — прямо страшно становится…»
— Ты кто?
«Слепой, что ли? — птица прыгнула мне на плечо. — Птица, как видишь. Маленькая говорящая птица. Я ещё и петь умею!»
— Не надо…
«У тебя слуха нет».
— Ты оглушила. Клевала меня в уши. И в голову. Пробила череп…
«Эх, не везёт мне с тобой», — вздохнула горестно птица.
Коготки иглами кольнули кожу.
От её лапок шёл холод.
— Ты холодная. Мёртвая?
Птица молчала.
— Может, тебя нет?
Она молчала.
