— Вы — грязный пес и лгун! — произнесла донна Инес с достоинством на превосходном английском. — Ваши обвинения против сэра Фрэнка — безумие и несусветная глупость. В Генуе мой отец ничего не говорил о манускрипте, и я не знаю, откуда о нем узнали вы. За что Фрэнку было убивать этого несчастного?
— Из-за изумрудов, — слабо откликнулся Харви.
— Из-за изумрудов! — с презрением повторила сеньорита Инес. — Сэр Фрэнк богат. Ему не нужно воровать, чтобы раздобыть денег. И он джентльмен, а не убийца, в отличие от вас.
Капитан попытался встать, но, обведя взглядом всех собравшихся и увидев лишь недружелюбные лица, вернулся на место.
— В отличие от меня? Значит, вы обвиняете…
Сеньорита не дала ему договорить.
— Вы — убийца! Я убеждена, что вы, да, именно вы! — она указала на моряка обвиняющим перстом, — убили бедного помощника профессора. Будь вы в нашей стране, я бы вытянула вас плетью, как шелудивого пса! Грязный янки, свинья, подонок…
— Хватит, Инес, — властно приказал ей Педро де Гавангос. — Мы хотим, чтобы этот джентльмен рассказал нам правду, а тот способ, которым ты пытаешься его заставить это сделать, нам нисколько не поможет.
— «Джентльмен», — сердито повторила перуанка. — Да какой он джентльмен? «Правда»! Нет никакой правды в этой свинье из свиней! — здесь ей не хватило английских слов, и она перешла на испанский. Слова потоком лились из нее, и в этот миг красавица больше всего напоминала Беллону — богиню войны.
Арчи, слушая ее и глядя на ее прекрасное лицо, кривящееся от негодования, тайно поздравил себя с тем, что не он — жених этой девушки. Его удивляло, как такой спокойный и уравновешенный человек, как Фрэнк, осмелился сделать предложение столь пламенной и темпераментной особе.
Возможно, даже сэр Рендом понял, что в этот раз его невеста зашла слишком далеко, потому что он осторожно тронул ее нервно вздрагивающую руку. Гнев донны Инес моментально утих, и она позволила жениху отвести себя в сторону и усадить на стул.
— Прости, мой ангел, я так рассердилась потому, что дело коснулось тебя, — шепнула она баронету, а потом умолкла, наблюдая за происходящим со сверкающими глазами, но крепко сжатыми губами.
— Ну, — протянул Харви, вновь растягивая слова, словно коренной американец, — если леди высказалась, то я бы хотел знать, почему этот аристократ решил, будто именно я подкинул ему эту рукопись.
— Сейчас узнаете, — парировал Фрэнк. — Не вы ли вчера хотели видеть меня?
— Хотел, сэр. Я собирался рассказать вам, что я выяснил, и предложить вам заплатить мне за молчание. Я спросил, где ваша комната, и, раз уж вашего лакея не было у двери, вошел.
