— В двух словах это не объяснишь, Андрей, — сказал Виктор Гай и глубоко затянулся. — Мы не могли иначе. — И чтоб положить конец этому разговору, спросил: — Где с Наташей встретились?
— Сибирь ей показывал, — просто ответил Андрей. — Мы здорово попутешествовали. Трое суток жили в Иркутске на дебаркадере. Были на Байкале, по Енисею плавали. В Саянах бродили. Было интересно. Говорят, она талантливый конструктор. Видел ребят из их конструкторского. С уважением о ней рассказывают.
— А к нам зачем?
— Ей можно было ехать в любое другое место, в любой полк. А тут дом, мама, папа…
— Прибористка?
— Ее профиль — безопасность. Приборы объективного контроля.
— Интересно…
Он сказал это спокойно, хотя уже мысленно готовил в адрес конструкторов горячий обвинительный монолог. И как только Ната вошла в комнату, он набросился на нее как из-за угла:
— Значит, приборы конструируете? И думаете там, в своем конструкторском, что здесь у командиров эскадрилий свободного времени навалом? Им, дескать, делать нечего, пусть по нескольку суток изучают шифрограммы ваших приборов, Так, да?
— Не понимаю, — удивленно сказала Ната.
— В этом и беда. Ну да ладно. Поживете у нас, поймете. Я вас попрошу поработать с вашими шифрограммами хотя бы недельку.
— Вы меня ставите в тупик. Я все еще ничего не понимаю.
Ната и в самом деле выглядела несколько ошарашенно. Виктор Гай пояснил:
— Каждая кривая на пленке шифрограммы требует десять-пятнадцать минут на дешифровку. На пленке таких кривых свыше десятка. А когда кончаются полеты, у командира эскадрильи свыше десяти таких пленок. Чтобы с ними разобраться, ему нужен рабочий день. А кроме этого, ему еще надо плановую таблицу составить, самому подготовиться к очередным полетам, решить кучу вопросов с механиками и техниками да побывать, как минимум, на одном совещании. Проясняется?
— Да.
— Нужен дешифратор. Чтоб заложить ленту, нажать кнопку — и все данные налицо: высота, скорость, количество оборотов турбины, частота пульса и так далее.
— Ясно, товарищ подполковник.
— Тогда накрываем стол. Вот и Пантелей…
За столом вспоминали всякие были и небылицы. Ната пела, Андрей и Пантелей подпевали ей. Пели про доброе и злое небо и про летчика, который является одновременно и другом неба, и его подданным.
— Предложение у меня есть, — тихо шепнул Андрей Виктору Гаю. — Дадим сейчас маме телеграмму: «Выезжай немедленно» — и точка. А?
Виктор Гай мгновенно представил, как Надя развернет бланк, побледнеет и бросится на аэродром. И будет всю дорогу думать, волноваться, то и дело причесывать свои короткие упрямые волосы, смотреть поминутно на часы, а в конце концов окажется, что вызвали ее от нечего делать.
