— Заманчиво, Андрюшка, но ужасно глупо, — задумчиво ответил Виктор Гай.
И Андрей в тон ему продолжил:
— Рассудку вопреки, наперекор стихии…
А Виктору Гаю вдруг показалось, что нет на свете никакой Нади. Нет, не было и не будет. А был только давным-давно какой-то полусказочный-полуправдивый сон. И он поверил однажды в этот сон, а потом еще и еще вспоминал его и не заметил, как потерял грань между реальностью и фантазией.
И, поймав себя на этой мысли, Виктор Гай грустно улыбнулся и попытался разобраться в неожиданной путанице.
Кого он любит? Надю? Но выходит, что нельзя любить человека, если его нет рядом, если только осталась память о нем. Значит, он любит память. Но можно ли память любить? Ведь память не материальна. А что такое любовь? Что это за чувство, когда без всяких причин хочется одновременно и смеяться и плакать? Что это за чувство, которое не подвластно ни времени, ни расстоянию? Что это за чувство, с которым человек, даже умирая, называет себя счастливым и, потеряв любовь, даже будучи на вершине славы, остается несчастным? Знает ли кто-нибудь, почему появляется это чувство и почему уходит? И почему не хочет уходить, когда его гонят, бегут от него?
Глупые люди… Разве можно убежать от любви? Отказаться от нее? Легче отказаться от жизни.
Эх, Надюша, родной человек, почему ты не рядом?!
Разве можно придумать радость большую, чем радость прикосновения к тебе, чем счастье вдруг почувствовать в ладони твои прохладные пальцы, а у плеча твое маленькое доверчивое плечо?
Будет ли это когда-нибудь наяву? Или так и останется полусном-полуправдой?
…Тогда ему казалось, что дорога к счастью длинна до бесконечности, а само счастье как горизонт — чем сильнее к нему стремишься, тем быстрее убеждаешься, что достигнуть никогда не сможешь.
«Тогда…» Можно подумать, что теперь он думает иначе. Впрочем, он мог бы думать иначе, потому что многое изменилось в его судьбе, но изменилось и понимание счастья. И теперь, сравнивая эту простую в своей сложности категорию с горизонтом, он видел шире и глубже философский смысл своего сравнения: истинное счастье всегда на линии горизонта… Но человек эту истину игнорирует и рвется вперед — он не может согласиться с тем, что ему не удастся заглянуть за ту призрачную черту; человек борется, и эта борьба заполняет его до краев, эта борьба и зовется жизнью. Годы ожидания тоже были борьбой — сложной, изнурительной, нелегкой. Но они позади, и теперь о них можно думать с улыбкой.
