…Ната была уже студенткой четвертого курса и в Межгорск приехала в дни зимних каникул. Они договорились, что в субботу вместе пойдут на лыжах. Но совершенно внезапно разыгрался снежный буран, и они, не дойдя до цели, вернулись продрогшие домой. Ната отогревала у батареи ноги, а Гай в это время варил кофе. Расставляя на столике чашки, он заметил, что Ната дрожит.
— В доме есть только спирт. Могу предложить.
— Если предложите, я выпью, — сказала Ната.
— Кутить так кутить! — Гай поставил две рюмки.
Ната выпила спирт одним глотком. Задохнулась, вытерла слезы, отдышалась, весело улыбнулась, вздохнула:
— Хорошо.
Закусив, они выпили еще, болтали о каких-то пустяках, спорили, как гадать на кофейной гуще, кто преданней — лошадь или собака, кому принадлежит изобретение пенициллина.
— Я останусь ночевать у вас, — неожиданно заявила Ната.
Гай слегка растерялся.
— Можно, конечно, место есть. Надина комната свободна… Но зачем? Я провожу тебя.
— А я хочу остаться.
— Не боишься, что о тебе молва пойдет?
— Плевать мне на молву! — Она вскочила, обошла стол, остановилась у Гая за спиной. — Вы не забыли своего обещания?
— О чем ты?
— Взять меня в жены.
— Но ведь ты еще не конструктор и не построила безопасный самолет.
Ната помолчала, потом заговорила быстро и взволнованно:
— Вы помните, я вам рассказывала о влюбившейся школьнице?.. Вы отругали меня, считая такую любовь блажью. А я все равно не могу вас выбросить из сердца, хотя знаю, что вы любите другую… За что вы ее любите? Зачем любите? Ведь это все безнадежно! Неужели вы не понимаете, что проходят лучшие ваши годы? Проходят в одиночестве, в холоде. Вы не только себя обрекли на такую жизнь, и ее тоже. На что вы надеетесь? На возвращение Андреева отца? Ведь он отнимет ее у вас навсегда… Или на то, что он никогда не вернется? Тогда зачем ждать?.. Я была у них в Академгородке… Я уверена, что если вы женитесь на другой, Надежда Садко облегченно вздохнет. Ее там любят, ухаживают за ней, и она будет счастлива, если вы освободите ее от себя. Не жалеете себя, ее пощадите… То, что вы ей ничего не обещали и ничего не требуете от нее, держит женщину сильнее брачных уз и клятвенных заверений. Такова психология женщины…
— Наташа, милая девочка… — Гай посмотрел ей в в глаза.
Что она увидела в этом взгляде и что ей послышалось в его голосе, но только глаза ее на мгновение сощурились и сверкнули глубокой обидой.
— Эх, вы! — Она круто повернулась и отошла к окну. На подоконнике стоял стаканчик с разноцветными карандашами. Ната вытаскивала их, смачивала о язык грифель и что-то рисовала на запястье…
