Да? А по-моему, тебе тогда очень нравилось быть знаменитостью. Ты нами командовала, как будто мы прислуга какая-то. Да, Эрик, она с нами очень плохо обращалась. Ба наша так и слегла из-за нее с инфарктом. А я все молча переносила, я все терпела. Ты ничего не понимаешь, Света. Ты не знаешь, что такое быть матерью-одиночкой, да еще в то время и в той стране. От отца твоего никогда никакой помощи не было.
Это потому, что ты ему вообще про меня не рассказала.
Он все знал, он все знал.
Ничего он не знал! И даже потом ты не хотела, чтобы мы встретились.
Мне просто обидно было, что он тринадцать лет ждал, чтобы о тебе вспомнить. А ты вся тут же загорелась к нему ехать. Тут же. Родные мать с бабкой тебе не милы стали. Отец, которого ты ни разу не видела, вдруг понадобился. Он в Питере жил, Эрик, так что, понимаете, сравнение не в нашу пользу: мы-то из поселка городского типа, в провинции, а отец в Питере. Хотя наша семья очень интеллигентная, отец мой войну прошел, журналистом был, мать в музее работала, я художница, но Свете нашей этого стало вдруг мало. Ей Питер подавай, а мать с бабкой пусть у себя в провинции подыхают.
Неправда, мама! Неправда все это. Знаешь, Эрик, что я маме один раз на открытке написала? Мы на уроке труда делали мамам открытки к Восьмому марта. Ну, Восьмое марта, Международный женский день? Мы из картона вырезали квадратики, раскрашивали их фломастерами и писали поздравления. «Мамочка, я клянусь тебе, я никого, кроме тебя, никогда не полюблю», – вот что я написала. Маме так понравилось, она эту самодельную открытку на этажерку поставила. Я иногда думаю: а что если это правда? Если это на всю жизнь, мама? Если я никогда никого, кроме тебя, не полюблю? Тебе же этого хочется, мама, правда, хочется, чтобы я больше никого не полюбила и так и прожила всю жизнь подле тебя, да? Вечная дочка такая. На которой можно свое разочарование вымещать.
* * *
«Света Лукина, ты, наверно, решила, я тебе от восторга пишу – а вот и не угадала! Ты думаешь, все тобой восхищаются. Должен тебя огорчить: не все. Я, например, ничего такого в твоих стихах не заметил. По-моему, ты только выпендриваешься. Как будто ты такая необычная персона: сидит она, мол, у разбитого окна и думает о жизни и смерти. Ты, конечно, всем добра желаешь, весь мир хочешь обнять, всех детей защитить… А вот я тебе не верю! По-моему, это все вранье. Ты, Света, – такая же, как все. Хочешь, чтобы о тебе по телевизору говорили и в школе хорошие оценки ставили. Вот и все, Света Лукина. Никакой ты не гений. Я не хуже тебя умею стихи писать, только у меня нет таких знакомых, как Георгий Левченко, чтобы меня продвигали. Твою книжку, Света Лукина, напечатали только потому, что он попросил и предисловие написал. Ты ему понравилась, вот и все. Не думай, будто ты какая-то особенная. Что твоими стихами про цветочки и разлуку кто-то будет зачитываться. Пройдет два года, и все про тебя забудут. И стихи ты больше писать не будешь. Потому что ты никогда не была поэтом, а только умела подстраиваться под взрослых и делать то, чего они захотят. У тебя своей головы нет, Света Лукина, ты только умеешь другим подражать и привирать, чтобы всем понравиться. Бросай писать стихи, выучись лучше чему-нибудь полезному. Искренне тебе советую, поверь. Так для всех лучше будет, и для тебя в первую очередь».
