Видеть зло и молчать — совершать преступление
Геворк Эмин /Мурадян/
1 почти документальная повесть
В этот ранний утренний час он шел по пустынной главной улице города, где прошла большая часть его жизни и где, вероятно, она закончится. Шаги его гулко отдавались в тишине, звук рикошетом от стен домов настигал его и он почти радовался ему. Башмаки его в порядке, не стоптаны, блестят, маленькие подковки не дают им асимметрично стираться и вот сейчас они как бы говорят, громко и суетливо, в соответствии с мелким шагом низкорослого человека. Они одобряют его привычку ежедневно ухаживать за обувью по вечерам, когда ее снимают, а не надевают утром. Скольких людей он учил этому в жизни и как мало кто усвоил эту простую истину! Как скверно воспитаны люди, как неряшливы они и расхлябаны, как аморальны и корыстны! Разве честному человеку кожаное пальто по карману? Не говоря уже о машине любой марки. Только две эти вещи — повод заподозрить владельца в коррупции. И что вы думаете? Начни уголовное дело — ниточка приведет куда надо. Вот и занялись бы, кому следует, этими самыми владельцами авто и кожаных пальто. Да некому, некому нацелить весь этот аппарат. И сам аппарат давно уже снял кожаные куртки и шинели, а все больше в заграничном. А на какие шиши, извините?
Маленький, плюгавый, только под старость он стал несколько пошире, приобрел более квадратные очертания, но от этого не добавил ни солидности, ни симпатии. Голова все так же втянута в плечи, будто он постоянно ждет удара. Физиономия изрыта следами какой‑то кожной болезни. Глазки за толстыми линзами очков сверлят собеседника этакими гаденькими сверлышками, а нет–нет и соскальзывают с него и то ли глумливо, то ли воровато уходят куда‑то в сторону. Он неустанно ищет ими пороки людские. Ждет, высматривает, подозревает, а не найдя, не увидя воочию, нехотя их отводит, как бы говоря: «Погоди, я еще тебя поймаю, я до тебя доберусь!» Но не всегда эти глаза колючие и сверлящие. Как только представляется случай поучить кого, процитировать, к примеру, Ленина, они размягчаются и даже иногда вовсе закрываются. Голос звучит сладострастно и возвышенно, глаза закрыты и он почти поет. Душой, во всяком случае. Сколько у него на памяти ленинских цитат! Причем не на этой старческой памяти, а с тех самых пор, когда в военной форме, еще студентом, а потом молодым преподавателем в парткоме института клеймил, разоблачал перевертышей и маловеров, лжеученых и лженауки. Ах, как лились, лились непринужденно и свободно цитата за цитатой. Да все к месту, да все точно наизусть, без искажений! А как же? Ленинское слово исказить преступно, а уж сталинское тем более. И его цитаты тоже знал, до сих пор на слуху и на языке. Нет–нет да и выскочат ненароком. Теперь можно говорить те великие истины вождя свободно. Уже почти нет тех, кто их учил и помнил. А что до их смысла, так Сталин всегда говорил умно и хорошо. Главное, всегда сам писал свои речи. Вот недавно он тоже сам написал доклад о задачах в свете решений XXVI съезда КПСС и Пленумов ЦК КПСС. В газетке выхолостили все, одни лозунги остались. Но если вдуматься, чем плохи лозунги? Все коротко и ясно. Программа. Чем плохо, например: «Главный вывод, который мы должны сделать из пережитого институтом трудного периода, заключается в том, что следует соблюдать социалистическую законность, пресекать любые попытки ее нарушения, предавать широкой гласности все стороны нашей деятельности, всемерно сплачивать коллектив на основе наших общих интересов, во имя коммунистических идеалов и далее, далее, далее». Почему ничего нет о медицине? Так это неважно. Воспитывать гражданина — это важно, а профессия — это вторично.
