— Уговор, — глаза Ульяны снова весело блеснули. — Тогда о чем будем говорить?
— Расскажите мне о себе, — попросил Макарьев. — Я вот совершенно ничего о вас не знаю…
— А я — о вас, — Ульяна улыбнулась. — Что-то на меня совсем непохожее: гулять под руку по вечернему городу с абсолютно незнакомым молодым человеком.
— Так уж совсем и незнакомым? — не поверил Макарьев.
— Не скрою, — Ульяна подняла на него смеющиеся глаза, — смутные слухи о ваших подвигах, Антон, доходили до роты связи… Но это были, наверное, очень преувеличенные слухи?
— Поэтому мне ничего не остается, как рассказать о себе всю правду, — в тон ей закончил Макарьев.
И они отправились гулять. Антон рассказывал веселые истории из своей студенческой жизни. Ульяна смеялась и в ответ рассказывала свои смешные истории. Так, весело болтая, они сходили к Сырдарье, а потом долго бродили по улицам вечернего города, пока Ульяна твердой рукой не изменила их маршрут и они не оказались у дверей женского общежития.
Ущербная желто-голубая луна висела над городской телебашней, чем-то напоминающей металлический скелет огромной ракеты. Высокое небо было усеяно мириадами звезд, похожих на рассыпанный по черному бархату золотой песок. Прилетевший с севера прохладный ветерок мягко и нежно шелестел в листве невысоких деревьев.
Макарьев, исподтишка бросая короткие взгляды на Ульяну, любовался идущей рядом девушкой. Ульяна была не просто красива. Антон интуитивно чувствовал в ней что-то свое, родное, домашнее, но одновременно свободное и грациозное. Ее лицо было по-особенному нежным, чистым, лучилось добротой и очарованием. Даже сейчас, в сумерках, лейтенанту было тепло и солнечно от лучистых глаз девушки, от ее длинных черных ресниц, окаймляющих большие и озерно-чистые голубые глаза. Сердце сладко сжималось, подчиняя свой ритм нежному тембру ее голоса.
Ульяна отпустила локоть Антона и посмотрела на светившиеся окна второго этажа:
— Моя соседка уже вернулась домой. И, наверное, меня ждет. Мне пора идти, Антон.
— Может, еще погуляем? — Макарьеву никак не хотелось расставаться.
— Становится прохладно, — Ульяна зябко повела плечами. — Да и поздно… Который, кстати, час?
Антон поднес часы к лицу:
— Детское время — половина двенадцатого.
— Половина двенадцатого?! — испуганно охнула Ульяна. — Антон, как же вы будете добираться домой?
— Ерунда, — отмахнулся Макарьев. — Ровно в полночь до сто тринадцатой площадки идет попутный автобус. Я как раз успеваю.
