Отомстить и умереть (сборник) - Сергей Иванович Бортников

Майор Егоршин терпеть не мог поздних телефонных звонков. Те всегда доставляли ему одни неприятности. Так было в перестроечном 1986-м, когда в авиакатастрофе погиб отец, возвращавшийся домой из долгожданной загранкомандировки, и совсем недавно — в прошлом году, когда от первого же инфаркта скоропостижно скончалась мама. Весть о ее смерти в три часа ночи сообщил младший брат Иван, оставшийся на родной уральской земле. Кстати, тоже оперуполномоченный. Капитан…

Полночь. А выключить сотовый телефон — нельзя. Находиться на связи и днем и ночью велел начальник управления уголовного розыска полковник Ракитский. Он будто предчувствовал беды, грозящие своим подчиненным. И часто оказывался прав…

— Слушаю, — обреченно бросил в трубу Василий.

— Давай быстрее домой…

Звонил не Ракитский — Андрей Шелягов. Майор даже не узнал сразу голос своего лучшего друга. Так он изменился от волнения и тревоги.

— Что… Что случилось?

— Аня…

— О Боже… Моя девочка… Она жива?

— Приезжай — увидишь. Не могу больше говорить…

— Доложи руководству, что я прерываю командировку…

— Есть!

Анюте шел шестнадцатый год. Василий воспитывал ее один. Не выдержав суровости «милицейских будней», жена сбежала от него в 2000-м, когда дочке исполнилось пять лет. Поехала отдыхать, как позже выяснилось, с любовником на Пиренеи — да там и осталась. Вскоре бросила и того. Легализовалась. Вышла замуж за известного испанского винодела, родила ему двоих детей. Теперь звонит Анне раз в полгода… «Как ты, моя кровинка?» Тьфу, сука…

Егоршин заправил койку в гостиничном номере и вылетел в коридор. Разбудил дежурную по этажу и попросил вызвать c городского телефона такси…

В огромной больничной палате Аня была одна. Если не считать Шелягова, дремавшего на свободной койке в дальнем правом углу.

— Ну, докладывай…

— Вчера вечером Анюта после тренировки возвращалась домой через городской парк…

— Она всегда ходит напрямик… Поэтому я стараюсь ее встречать. И говорил ведь шефу — нельзя мне в командировку, ан нет, уперся, как баран, «всего на одни сутки»…

— А вот что случилось дальше — сплошной ребус, тайна, загадка. Посуди сам. Деньги и личные вещи у нее не взяли, драгоценности тоже… Кстати, вот они, — Андрей протянул напарнику маленький полиэтиленовый пакетик, в который аккуратно запаковал плеер, часы, цепочку, браслет и кольцо.

— Ее насиловали? — еле выдавил майор.

— В том-то и дело, что нет. Такое впечатление, будто она сама врезалась в дерево и напоролась глазом на сучок. Слава богу, «скорая» приехала мгновенно… Теперь лежит в коме… Знаешь, у моих земляков из Хохляндии «кома» — означает «запятая». А это далеко не точка. И врачи говорят: надежда есть…