«Да и что мне с этого происхождения? — размышлял Эшлиман. — На кой оно мне? Сталин, уж, какого древнего был рода, от самих питекантропов вёл происхождение, да и Гитлер — от неандертальцев, а Ленин, тот вообще, от австралопитеков. На первый взгляд, ничего общего, а приглядишься — все гоминиды, как и мы. А с гоминида чего взять? Гоминид — он и в Африке гоминид». Местные менты извлекли из будки геральдичествующего Эшлимана и передали, куда подале, от расплодившихся родственников.
А там, конечно, попал Эшлиман в лапы вечно новых русских. Те делом заняты — национальные ценности за границу вывозят.
— Зови, — говорят, — нас, Эшлиман, просто «Фениксы», чтобы вопросов не возникало. Пойдём теперь, махнём для знакомства.
А Эшлиман, слегка просветлившийся в швейцарской будке, легко соглашается.
Приводят Фениксы Эшлимана в незамысловатую комнату со столом, где угол завален газетами.
Садится Эшлиман, выпивает и говорит:
— Пойдёмте, Фениксы, я вам в церкви на органе сыграю.
Но Фениксы не захотели — протестантская, де, твоя церковь, Эшлиман, а для нас, истинно православных, протестанты хуже еретиков. Эшлиман же, как его протестантом назовут, смущается сразу, лапы свои заскорузлые трёт, и выпить хочет.
Налили Фениксы Эшлиману и говорит:
— А ты лучше взгляни, что тут у нас под газетами.
И вытаскивают из-под газет тубус для чертежей, нагибают и вытряхивают монету — здоровенную такую, во всю Фениксэшную ладонь. А на монете — герб эсэсэсэра и надпись «Десять рублей».
— Дивись, — говорят Фениксы Эшлиману.
— Чего тут дивиться? — Эшлиман спрашивает. — Ну, десять рублей. У меня однажды в эсэсэсэре тоже десять рублей было, когда я в крематории играл.
Тут Феникы не выдерживают и невежливо так обращаются к Эшлиману:
— Ты, твою мать, читать умеешь? Так читай. Видишь, «платина» внизу написано?
— Вижу, что «платина», — отпарировал Эшлиман, — а рублей всё равно десять.
Видя, что платиной Эшлимана не проймёшь, Фениксы говорят:
— Бабушка наша в стареньком таком домишке жила, а когда мы у той бабушки гостили, то на чердачок слазили и скрипочку там нашли. «Гваренги», говорят. Хочешь полюбопытствовать?
— Гварнери? — переспросилЭшлиман, и, утратив на том дар речи, махнул стаканчик и кивнул утвердительно. И тут же из-под газеток извлекли Фениксы старенький футляр и раскрыли. А в стареньком футляре лежала совсем старенькая скрипка.
Взял ее Эшлиман, провел смычком, побледнел и упал в обморок. Пришлось Фениксам Эшлимана вынести и сложить на тротуаре. Так потеряли Фениксы в лице Эшлимана промежуточного свидетеля многоходовой операции.
