Он увидел, как подъехала карета, как она остановилась. Из нее вышла Софи — Жан-Батист подал ей руку. Тем временем в доме на лестнице раздались тяжелые шаги месье. Несколько секунд — и он распахнет входную дверь. Селин уже вышла из кареты.
— Ш-ш-ш! — зашипел Туссен, маша платком в надежде привлечь внимание.
Селин посмотрела в его сторону. Ее удивленный взгляд выражал вопрос.
«Месье. Вернулся», — шевелил губами Туссен, не издавая ни звука.
Селин в одно мгновение втолкнула Софи обратно в карету и тихо приказала кучеру:
— Скорее! В каретный сарай.
Каретный сарай и жилище кучера располагались позади дома. Жан-Батист послушался. Он хорошо знал хозяина и понимал, что присутствие Софи в красивом платье только усложнит положение. «Да и так хуже некуда», — подумал в тревоге кучер.
Туссену уже не раз предоставлялась возможность оценить поразительное самообладание хозяйки, которое странным образом сочеталось с ее мягким сентиментальным характером и внешней хрупкостью.
Поэтому он не удивился, увидев, как она спокойно и невозмутимо поднимается по ступенькам, берется за ручку двери и даже не вздрагивает, когда дверь неожиданно распахивается и месье Эдуар преграждает ей путь.
— Ангел мой! Вы вернулись! — воскликнула Селин с радостным изумлением.
— Вы не ждали меня, мадам, — холодно ответил ей муж.
— Как мне было вас ждать? Вы никогда не предупреждаете заранее. — И добавила, нежно проведя рукой по его щеке: — Как я рада видеть вас. Вы здоровы? Мне кажется, у вас немного усталый вид.
Англичанин, который ждал испуга, стыда, возражений и уверений в невиновности, надуманных оправданий, мольбы о прощении, оказался не готов к такому спокойствию. Он отступил в сторону, пропуская ее. Но тотчас вытащил из кармана обрывки афиши.
— Вы ослушались меня, — сказал он тоном сдержанным, но угрюмым.
— Я никогда не обещала вам, что откажусь от балета, — ответила она ласково, как будто говорила с упрямым ребенком.
— Вы нарушили мой запрет.
— Я ваша жена, а не ваша раба.
Обычно при этих словах, которые англичанин списывал на дурное влияние крестного, он приходил в ярость и напоминал Селин, что по закону муж располагает всеми правами в отношении жены. «Эти идиоты революционеры хотели ослабить узду, но Наполеон восстановил порядок. Так что выбора нет, прекрасным дамам придется подчиниться».
Но в этот вечер он окинул ее холодным взглядом и ответил:
— Вы правы, хотя и не совсем. Вы не…
— Значит, я могу… — горячо начала Селин, но он перебил ее.
