Вундеркинд остановился, как бы прикидывая, говорить еще что-то или нет, и Витя поспешил с вопросом — ведь раньше он как-то Плутоном не интересовался:
— А что это за наблюдения?
— Согласно расчетам, — ровным голосом заговорил робот, — масса этой небольшой планеты равна земной...
— Ого! — воскликнул изумленный юноша. — Пятьдесят граммов в кубическом сантиметре, — расчеты он умел делать не хуже ЭВМ, — плотность в шесть раз больше, чем у железа?
— Да, — деловито подтвердил Вундеркинд. — Плоскость его орбиты наклонена к плоскостям орбит других планет под большим углом — семнадцать градусов, чего не наблюдается ни у одной другой планеты Солнечной системы. Сутки на больших планетах равны десяти — пятнадцати часам, на Плутоне же они намного длиннее...
— Спасибо, Вундеркинд, — перебил Павел робота, — позволь теперь мне пофантазировать.
— Пожалуйста, Вундеркинд фантазировать не умеет, — с достоинством ответил робот. — Он будет слушать и запоминать.
— А запомнив, в другой раз ты и это расскажешь, — усмехнулся Павел. — Так вот... Первое, что мы сделаем, опустившись на Плутон, — посмотрим на его небо. Оно должно выглядеть однородной черной бездной. Созвездия будут такими же, как и те, что мы видели с Земли и Марса. Солнце, однако, будет выглядеть лишь яркой звездой. Оно дает Плутону тепла в две с половиной тысячи раз меньше, чем Земле, однако освещает его поверхность в двести раз ярче, чем Землю полная Луна. Без телескопа мы увидим лишь очень яркий Нептун, а также Сатурн и Уран. А Юпитер — вряд ли. Атмосферы на Плутоне нет, видимо, во всяком случае, если она и есть, то должна быть очень разреженной, ничем, пожалуй, не отличающейся от космического окружения.
— Веселая картина, Павел Константинович, — покачал головой Витя. — Ночь, горы... Погуляем.
— Это еще не все. Если за Плутоном нет другой планеты, которая влияла бы на движение Нептуна, то нам будет скверно не только от тьмы и бездорожья, а и от большой силы тяжести.
— Да, — выдохнул Витя, — очень грустно. Одна надежда, что мы и здесь, как на Марсе, ошибаемся.
В кают-компании было тепло, по-домашнему уютно. И только включенный экран напоминал, что вокруг — бескрайний космос, готовый поглотить маленький корабль земных смельчаков.
Часть пятая
I
Было девять часов по московскому времени, когда Бурмаков передал в Центр управления полетом, что «Набат» вышел на орбиту искусственного спутника Плутона.
Утомленные дальней дорогой, а еще больше — пустым и молчаливым космосом, люди с удовольствием смотрели на совсем близкую планету, само существование которой напоминало им о родной Земле. И странно, — стремление увидеть что-то новое, незнакомое, надежда найти следы пришельцев, которой они жили долгие последние месяцы и которая сейчас вроде бы осуществлялась, вдруг как-то померкли, уступив место желанию просто почувствовать под ногами надежную тысячекилометровую толщу, походить по Плутоновой тверди. Эти чувства были настолько сильны, что Бурмаков решил не делать, как раньше на Марсе, полетов по очереди на «Скакунке», а сразу посадить на планету «Набат».
