Она испытующе взглянула на мужа. Тот ее обнял, прижал к себе с нежностью, и в тепле его рук растаяли все Лялины тревоги и вопросы, осталось только ответное тепло. Прискакала Ирка, и обычная домашняя жизнь потекла своим чередом. Ляля отправилась ставить цветы в воду, папа с дочкой пошли мыть руки. Потом они на кухне ужинали, и Миша рассказывал про доклады на конференции, были среди них до того интересные, и вот он подумал… Иринке тоже было что рассказать, и она рассказала, как играла сначала с дядей Саней, потом с тетей Верой.
Миша оживился, услышав про Веру.
— Ну и как себя чувствует мой боевой соратник по ремонту? — осведомился он с улыбкой. — Мы ведь славно с Верочкой потрудились, скажи, Лялек?
— Да! Я до сих пор нарадоваться не могу, — отозвалась Ляля и оглядела кухню, предмет своей особой гордости, с чувством необыкновенного удовлетворения. — А соратник чувствует себя очень даже боевито. Приготовься, что и тебя могут призвать друзья на помощь, — добавила она. — Вера с Саней бегают сейчас по квартирным делам, оформляют бумаги. Оформят и, я думаю, будут ремонтироваться. Так что у тебя есть шанс принять участие в их ремонте.
— Всегда готов, сама знаешь, — добродушно отозвался Миша. После того как он освоил всевозможные мужские работы, он чувствовал себя настолько комфортно, что ему даже хотелось помочь.
Лялю радовала отзывчивость мужа, она прекрасно знала на собственном опыте одинокой жизни, что не всегда и не все охотно берутся за чужие дела.
— Ты мне еще про какую-то свою подругу хотела рассказать, — вспомнил Миша.
Но Ляле совсем не хотелось возвращаться к дневным беспокойным мыслям, на нее уже наплывали совсем другие, вечерние, и не мысли даже, а волны — теплые, разнеживающие. И тюльпаны, стоящие на столе, пламенели только любовью.
Миша взглянул на жену, потом на дочку и сказал:
— А не пора ли нашей девочке баиньки? Пойдем-ка почистим зубки и в кровать!
— Пора! Пора! — благодарно поддержала Ляля. — Папа тебе сказку расскажет, а я быстренько посуду помою и приду тебя поцеловать.
Сказка примирила Иринку с чисткой зубов, и она отправилась в ванную. Миша привлек к себе Лялю и поцеловал в шею возле плеча, она откинула голову, и тогда он коснулся губами ямочки между ключиц — всегда, когда он целовал ее в эту ямочку, она смеялась тихим воркующим смехом. И, услышав этот смех, он прижимал ее к себе крепче, и ничего не было для него отраднее этого теплого счастливого воркования.
