— Думаю, в этом году праздновать Гион Мацури будут особенно широко, — предположил Дэйки. — Сёгун одержал победу над каким-то врагом. Его войска недавно вернулись в столицу.
— В какую столицу? Киото? — уточнила я.
— Какую ещё? Кстати, мы сейчас недалеко.
— Так может… Ведь на Гион Мацури соберётся множество людей! Никто не заметит в толпе меня! Поговорю с твоим господином…
— С ума сошла? И думать забудь! Своими глупыми просьбами ты его только разозлишь!
— Но… — начала я и замолчала, когда Дэйки очень красноречиво прищурил глаз. — В смысле… ты, конечно, прав. Запрет есть запрет.
— Вот именно, — он вдруг исполобья покосился на меня. — Скажи, ты действительно видишь во мне… животное?
Вопрос застал меня врасплох, я растерянно хлопнула глазами.
— Нет, конечно…
— Ты назвала меня лисом, — нахмурился Дэйки. — А лис — животное.
— Да… но… ты ведь… — я беспомощно развела руками. — Ты ведь принимаешь облик лиса…
— Я — дзинко, а не лис! — яростно выпалил он.
Не успел его голос смолкнуть, в воздухе прозвенел знакомый тоненький визг, и что-то пронеслось между мной и Дэйки. Охнув, он схватился за щёку, потом оторопело посмотрел на испачканные кровью пальцы… На его лице красовались два небольших пореза, а на моё плечо опустился рассвирепевший Камикадзе — шёрстка взъерошена, маленькие клыки оскалены.
— Мой храбрый защитник! — восторженно защебетала я.
Дэйки оторопело приоткрыл рот.
— Какой ты молодец, — я ласково пригладила шёрстку зверька.
Камаитати довольно фыркнул, но продолжал настороженно поглядывать на моего обидчика. К Дэйки наконец вернулся дар речи.
— Он… только что напал на меня?
— В следующий раз будешь знать, как повышать голос, — расплылась я в улыбке. — Хотя, может, ему просто не нравится твой человеческий облик, дзинко.
— Думал, он нравится тебе! Но, если привычнее видеть во мне "лиса"…
Раздражённо тявкнув, он принял лисье обличье и начал молча вынимать из узла покупки. Когда добрался до яиц, Камикадзе радостно пискнул.
— Хочешь, ты покормишь его? — предложила я.
Дэйки посмотрел на меня, как на умалишённую. Я пожала плечами.
— Тогда не жалуйся, что он на тебя нападает.
— Не жал… — лис даже запнулся от возмущения. — Если бы не ты, это было бы последнее нападение в его жизни!
— Ты опять повышаешь голос, — невинно пропела я, раскалывая яйцо.
Напоминание было не лишним — Камикадзе снова угрожающе вздыбил шёрстку. Но, увидев яйцо, смягчился и, довольно урча, сунул мордочку в скорплупу.
— Видишь? — улыбнулась я. — Мог бы расположить его к себе.
