— Не думаю.
— Знаешь, зачем я ей?
В лице ёкая ничего не изменилось, но мне почему-то показалось, ему это на самом деле известно.
— Тебе не стоит её опасаться.
— Потому что скоро вернусь домой? — осторожно предположила я.
— Потому что на тебе защита.
— Но ведь…
Камикадзе вдруг поднял мордочку, принюхиваясь, а мои слова заглушил треск ломаемых веток. Из-за кустов вырвался Дэйки в человеческом обличье.
— Момо… и… господин…
Увидеть здесь ёкая он явно не ожидал и тут же торопливо поклонился. Иошинори-сама развернулся и скрылся за стволами деревьев, а Камикадзе, взъерошив шёрстку, взвился в воздух.
— Кажется, ты его напугал — таким он тебя ещё не видел, — поддела я Дэйки. — Забыл превратиться обратно в лиса?
— Я не лис! — возмутился он. — Я — дзинко. Это совершенно разные вещи!
— В самом деле?
— Я ведь не сравниваю людей с… со снежными обезьянами[56], только потому что вы и они чем-то похожи!
— Вообще-то, люди произошли от обезьян, — улыбнулась я.
Глаза Дэйки в буквальном смысле начали выпирать из орбит.
— Как…
— Это называется эволюция — естественный процесс развития. Выживают лишь те, кто сумел лучше приспособиться к окружающей среде…
— Не понимаю ни слова из того, что ты говоришь.
— Две обезьяны породили трёх обезьян. Из трёх выжила та, что была самой умной. Когда выросла, она нашла себе другую умную обезьяну, с которой зачала и породила ещё несколько обезьян, которые были умнее, чем она. Из них опять выжила самая умная, и так далее. В конце концов, самые-самые умные обезьяны развились в людей.
— Милосердная Каннон! — ужаснулся Дэйки. — В это верят в твоей реальности?.. Вас породили обезьяны?..
— Есть, конечно, и другие теории.
Я рассказала христианскую версию появления человека, добавив, что в каждой религии есть своя версия.
— И сколько же религий в твоём мире?..
— Самых значимых — три. А вообще, немногим меньше, чем звёзд на небе.
Лис почесал затылок.
— Кошмарная реальность… Представляю, как ты рада, что попала в нашу и больше никогда не вернёшься в ту!
— Никогда — это… не совсем верно… — пробормотала я, но Дэйки уже отвернулся к узлу, который принёс.
— Надеюсь, ничего не забыл, — он присел на траву и вздохнул. — Если б ты могла ходить со мной, как раньше… Между прочим, в деревне только и говорят, что о Гион Мацури[57]!
— Гион Мацури? Его ведь празднуют в Киото?
— Откуда ты знаешь? — удивился лис.
— Слышала…
…от Цумуги, которая очень сокрушалась, что мы уже уедем из Киото к моменту, когда там начнётся фестиваль. Но, похоже, мне не суждено попасть на него и здесь.
