— Значит, так японцы представляют себе преисподнюю?
Мой вопрос предназначался Цумуги Асато — миловидной девушке с короткими, выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами. Когда мы только познакомились, у обеих волосы доходили до талии, и даже цвет был похож — тёмно-каштановый. Но она с тех пор поменяла причёску раз шесть и каждый раз кардинально. Различив в моём голосе насмешку, Цумуги слегка нахмурила брови.
— Читай внимательнее, — она кивнула на табличку под картиной, настолько пёстрой, что рябило в глазах. — "Вселенная", а не "Преисподняя". Или для тебя это одно и то же?
— Если судить по этой "иллюстрации", разницы и правда никакой.
— Прояви немного уважения к гению! Это же Амано Ёситака, а не какой-нибудь… — Цумуги запнулась, — другой художник.
Я склонила голову набок, пытаясь рассмотреть в картине признак гениальности. Очень яркие цвета, отточенная до совершенства техника, фанатичное внимание к деталям, удивительная фантазия, собравшая на одном полотне самых невообразимых существ, но всё вместе…
— Всё-таки это — ад! Вон смотри — чем не один из Всадников Апокалипсиса? А это существо, похожее на жабу, или вон те зубастые призраки. Девица с жутким лицом — просто Дракула в юбке!
— Это всё — ёкай, — терпеливо пояснила Цумуги. — Причём здесь преисподняя?
— Ёкай в смысле демоны?
— В смысле сверхъестественные существа. В древности верили, что они населяют небо, землю и воду.
— Совсем, как бесы в христианстве.
— Не совсем. Ёкай не обязательно злые. Это лишь общее название существ нечеловеческого происхождения. К ним относятся и монстры-обакэ, и призраки-юрэй, и óни — демоны-людоеды, и цуру, которые…
— Всё, прекращай! — взмолилась я. — И хватит уже таращиться на этот шедевральный кошмар. Идём дальше!
Цумуги закатила глаза, но передвинулась к следующему творению того же Амано Ёситаки. Это было изображение совершенно нелепого гибрида человека и ягуара — голова зверя, мускулистые покрытые шерстью, а в остальном — человеческие руки и ноги, и в довершение всего почему-то полосатый плащ.
— Ещё один продукт гения, — вздохнула я.
Идея пойти на выставку с многообещающим названием "Аниме: искусство или поп-культура?" принадлежала Цумуги. И в самом деле чем ещё заняться в Токио двум студенткам дизайнерского факультета Голдсмитса[1]?
Мы с Цумуги познакомились на одном из мероприятий, организованных для студентов-первокурсников сердобольными активистами университета. Потом случайно сели рядом во время одной из вводных лекций. А когда выяснилось, что ещё и живём на одном этаже в студенческом кампусе, наша дружба предстала чем-то предопределённым. Первые месяцы на новом месте всегда самые трудные, а в Англии мы обе были иностранками. Поначалу, нас сильно сблизило именно это, а позднее… совместная победа в конкурсе "Сотвори шедевр из ничего" — мы создали целое панно из спичек, зубочисток, иголок и скрепок — несколько поездок по окрестностям Лондона, пара разгульных вечеринок, после которых без помощи друг друга мы бы просто не добрались до кампуса, — и вот мы стали закадычными подругами. Настолько закадычными, что после окончания учебного года Цумуги пригласила меня погостить у родных. Семья её жила в Канадзаве — главном городе префектуры Исикава. Но до знакомства с родственниками Цумуги хотела познакомить меня с Японией. И начала с Токио. Прежде чем "перевестись" в Англию, она год отучилась в токийской академии дизайна и успела завести немало друзей. Посещение выставки было лишь разминкой, ведь "как-никак мы — будущие дизайнеры и не должны забывать о приобщении к прекрасному". Но на этот вечер было запланированно "настоящее" знакомство с Токио — при самом активном посредничестве ночных клубов. Цумуги уже бросила клич среди своих приятелей и подруг, и они откликнулись — с готовностью и нетерпением.
