Кто лучше Сахиба-саркора мог знать все оставшиеся после Маматбая отары, стада, табуны, земли и воды. Ведь он вел все дела и знал то, чего мог не знать сам Маматбай. Так что распределение богатств между наследниками зависело только от Сахиба-саркора, от его совести.
Основной наследник всех отцовских богатств Додхудай был еще несмышленым младенцем. Его молодая мать не успела еще приобщиться к хозяйству мужа и ничего в хозяйских делах не понимала. Уж во всяком случае никак не могла она сравниться с хитрой, опытной, обладающей волчьей хваткой Кимматпашшой. Кимматпашша нарочно, чтобы вывести в конце концов из терпенья молодую мать, при каждом удобном и неудобном случае старалась ее уязвить, уколоть, обидеть.
— Пропасть твоему роду! Козыряешь своим ублюдком, которого родила неизвестно от какого ублюдка.
Какой бы кроткой и безропотной ни была Шамсикамар, и она иногда не могла стерпеть.
— Забралась под теплое одеяло к управляющему и еще недовольна. Чего же еще тебе надо?
— Ишь ты! Нашелся у нее язык! Чтоб ты подохла! Родившая ублюдка от ублюдка. Попробуй-ка и ты выйти замуж вроде меня. Кому ты нужна со своим ублюдком?
Только Халпашша, вторая жена покойного, не вмешивалась в разговоры и во все эти скандальные дела с дележом наследства. Этому наследству она предпочитала мирное безропотное существование. Она говорила, что все наказания от аллаха, не пропускала ни одного из пяти ежедневных намазов, любила уединение, довольствовалась каждым днем жизни, дарованным ей, и возносила аллаху за каждый прожитый день благодарности и хвалу.
Что касается Шамсикамар, то у нее ни к чему не было никакого интереса, кроме как поскорее уехать бы из Нураты и не видеть ее больше никогда-никогда. Поскорее распределили бы наследство, отдали бы ей сына, не надо было бы видеть больше ненавистную Кимматпашшу, выслушивать ее оскорбления. Молодая вдова ночей не спала, плакала навзрыд, молила аллаха: «Чтоб пропала моя вдовья доля! Если бы отец не продал меня, как скотину, этому уже имеющему двух жен, не пришлось бы теперь страдать и маяться. Лучше бы мне совсем не родиться на свет, чем родиться девочкой! О, боже, боже!»
Если сравнить все богатства Маматбая с сундуком, который предстоит открыть, то ключ от сундука был в руках у Сахиба-саркора. Но он медлил открывать этот сундук, а тем более на глазах у людей захватить все его содержимое. А может быть, кто знает, не остатки ли совести жили в нем. Но вернее всего причиной того была не совесть, а осторожность и осмотрительность хитрого человека. Так или иначе он все оттягивал и оттягивал раздел имущества, несмотря на то, что новая его жена и сообщница Кимматпашша ни днем, ни ночью не давала ему покоя. А уж особенно ночью.
