— Ну что ты, Толя!.. Я ведь счастлива с тобой!
Он мрачно кивнул:
— Да, я знаю…
Анна Михайловна решительно потянула его на другую сторону улицы:
— Идем на проспект, там гастроном до одиннадцати открыт. Ты чего хочешь?
— Водки.
— Водку уже не дадут. Придется обойтись. Угощу-ка я тебя коньяком по такому случаю: ты мне этот вечер подарил, правда?
— М-да… один вечер почти за двадцать лет…
— Потому он и такой! А если б каждый день… да и вообще… хватит говорить о прошлом! «Згадала баба, як дівкою була»!
— Ты сама во многом виновата… ведь ты только соглашалась со мной, ну и…
— Ничего не «ну и»! Я, как могла, помогала вырасти замечательному командиру транспорта и тем очень горжусь!
— Сняли меня… Аня…
Она перебила:
— Я чувствовала… Не веришь? Я не знаю, в чем дело, и не буду сейчас мучить расспросами… Будем считать, что транспорт вернул мне мужа! Это ведь тоже неплохо, правда?..
— Мужа, которого раньше не было?..
— Ну-у… можно, наверное, и так сказать, но ведь от этого ничего не изменится…
— Не изменится?..
— Мне, ты знаешь… — Она задумалась. — Мне, в общем-то, непонятны женщины, для которых муж — это занимаемая им должность…
— Я теперь буду картошку тебе носить с базара…
Она взяла его за руку и погладила:
— Толик… не надо носить картошку… Просто попробуй остаться самим собой… Я же в тебя верю, как всегда…
— Да, я тоже в себя верил… до сегодняшнего дня… Даже слишком, как теперь оказалось! Мне и в голову прийти не могло, что это так просто… раз — и будь здоров! Поминай как звали! А звали-то Мазур!
— Мазур — в позе обиженного мальчика?..
— С Узловой не уйду! Моя работа — здесь. Что-что, а работу-то у меня никто не отнимет!
— Ты должен завтра же пойти в обком.
— А вот этого они не дождутся! На коленках ползать не обучен! И все, Аня, хватит об этом!..
В этот вечер картину Михаил застал дома, в общем-то, обычную: Дорофей Семак и дед Егор пили на кухне чай с медом. Однако вид обоих Михаила сразу же насторожил, хотя разговор между ними и шел отвлеченный. Дед Егор наливал горячий чай в блюдце, сосредоточенно и мрачно дул в него, а Дорофей говорил ему с яростью:
— Не было еще ни разу, чтоб я спокойно смотрел, как несправедливость прямо на моих глазах творится! А тут мне рот заткнули и даже гавкнуть не дали!
Дед Егор с шумом потянул чай из блюдца, степенно проговорил:
— А чего ж гавкать! Разобраться надо было. По делу и по совести. Без гавканья.
Дорофей от возмущения даже поперхнулся:
— Да! Вот тут, на кухне, да за чайком, оно, наверное, и можно было б без гавканья! А у меня аж вся кровь закипела, как услышал, куда они клонят!
