Конвойные набросились на Страуда и нещадно избили его, потому что он сопротивлялся и не подпускал их. Он не знал, чему он так яростно противится, и от этого еще больше выбивался из сил. Чего они хотели от него — ни надзиратель не сказал, ни конвойные. Ведь если бы сказали, он готов был понять их... Хоть слово бы сказали, хоть полслова... Да что с них требовать, ведь и он сам вначале не говорил, не умел сказать нужных слов, он и Гее не сказал их вовремя, и тем самым погубил себя. Один из конвойных схватил его за голову, пригнул к земле, другой стал стягивать с него полосатую куртку. Наконец Страуд понял, что им нужно. Они хотели переодеть его — в униформу новой тюрьмы. С огромным усилием он стряхнул с себя двух громил. И сам снял полосатые брюки. Но он вконец растерялся и озверел, когда конвойные подняли с земли ту же одежду и, как новую, стали напяливать на него. На этот раз Страуд сопротивлялся еще яростнее. Переодев Страуда в его же одежду и посчитав дело сделанным, конвойные вышли из камеры.
Страуд, обессиленный, сел на постель, поднес платок к расквашенному носу и машинально стал ощупывать лицо.
— Почему ты меня переводишь? — еще не придя в себя, хриплым голосом спросил Страуд.
— Не я перевожу. Король приказал.
— Король? — Страуд вздрогнул и вскочил с места. — Если это он, я никуда не пойду!
— Это не от тебя зависит. Но все-таки интересно — значит, если бы я приказал, ты перешел бы?..
— Потому что от тебя тоже разит тюрьмой. Понять тебя мне не составляет труда. Мы с тобой ненавидим друг друга. Тут все ясно. Но он... Я и он... — Страуд беспомощно развел руками. — Мы не можем быть противниками... это абсурд... Что между нами общего... За эти тридцать лет я ни разу не вспомнил о нем...
— Тем более, не охаивай своего короля.
— Но я не вижу смысла... Это-то меня и настораживает. Какова его цель, надзиратель?.. Он хочет отнять у меня моих птиц?..
— Угадал, Страуд. В новой тюрьме тебе не позволят держать птиц.
— Но почему, почему? — Страуд должен был понять причину, во что бы то ни стало понять. — Это не может быть бессмысленной подлостью. Бессмысленную подлость можешь совершить только ты.
— Ты считал меня ниже себя. Поди теперь с королем повоюй! — злорадно осклабился надзиратель и вдруг, перейдя на шепот, испуганно спросил: — А короля ты сможешь уложить на лопатки?
— Смогу, — уверенно ответил Страуд.
— Не ошибаешься, Страуд? — побледнел надзиратель.— Подумай хорошенько.
