— Мистер Гордон, это опять вы? — вдруг донесся до него голос Эсси. — Я же сказала вам…
Услышав свое имя, Алан открыл глаза — и замер. В дверях дома Беатрис действительно стоял человек, как две капли воды похожий на него самого, и что-то негромко говорил Эсси. Через мгновение он исчез за дверью.
Алан вскочил на ноги. Он не был суеверен, но сейчас просто похолодел от ужаса.
«Наверное, я схожу с ума… Кто-то говорил, что встретить двойника — к смерти… Господи, что происходит!»
Не прошло и минуты, как на крыльцо вышла Беатрис. Незнакомец шел следом. Он что-то сказал ей. Девушка засмеялась, откинув темноволосую голову, — так же, как она смеялась в ответ на его шутки…
— Вы очень любезны, Ноэль, — услышал Алан. Сердце его заколотилось. Он схватился за колонну так, что побелели пальцы.
Ноэль! Значит, это его брат, тоже Гордон… законный наследник…
Опомнившись, он выбежал на улицу, но красный автомобиль уже поворачивал за угол.
Это конец. Теперь уже действительно конец…
И сразу навалилась усталость — задрожали колени, он пошатнулся, с трудом удержавшись на ногах… В ушах нарастал звон, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди…
«Домой… Надо идти домой».
Миссис Харди так торопилась встретиться с подругами, что не закрыла парадную дверь.
Алан, никем не замеченный, поднялся в свою комнату. Он устало огляделся, подумал, что нужно хоть немного поспать, шагнул к кровати и сел.
Все. Больше у него ничего нет. Нет отца, денег, Беатрис… Он нищий, а Беатрис были нужны только его деньги… Как тогда сказал Генри… «Я сочувствовал Рону, но в сравнении с тобой он просто счастливчик…» Бедный Генри — он обидел его и так и не пошел смотреть его картину…
Генри, Рон, Агата, Фрэнк… Фрэнк. Нужно отдать ему револьвер… Куда я его дел? А, сунул под матрас, чтобы не напугать тетю и Марианну.
Алан машинально приподнял угол матраса и вытащил револьвер.
Нужно отдать его Фрэнку… и сходить в галерею… Тупая боль в груди. Что чувствовал отец, умирая от сердечного приступа?
Полутемная гостиная. Мерцание огромных синих глаз. Тонкие руки вокруг его шеи… нежные губы, отвечающие на его поцелуй…
Алан глухо застонал. Боль в груди сделалась невыносимой. Ему вдруг стало больно и трудно дышать… Уже через секунду Алан, словно пытаясь освободиться от стягивающих его тело ремней, рвал на груди одежду. Ему казалось, что изнутри его пожирает мерзкое чудовище! Он схватил револьвер и выстрелил себе в грудь…
— Скажи, — Марианна повернулась к Морин, ее глаза блестели, — а как ты поняла, что… любишь своего Шона?
