Он поднимался по винтовой лестнице без излишней осторожности, нисколько не стыдясь своего поступка — ни у кого не было права ему помешать. Он добрался до башни, никого так и не встретив на пути, но едва он ступил на лестницу, ведущую на верхний этаж, как он услышал очень негромкий голос:
— Кто там?
Это был голос Гонсальво. Хуан ответил:
— Это я, дон Хуан.
— Ради Бога, войди!
Частная беседа с умалишённым по общим понятиям не являлась чем-то привлекательным, но Хуан не знал страха. Он вошёл и был потрясён столько сильно переменившимся внешним видом кузена. Взлохмаченная грива чёрных волос в беспорядке спадала на подушку. Большие лихорадочно сверкающие тёмно-карие глаза, словно факелы, горели на смертельно бледном исхудавшем лице. Он полулежал на ложе, прикрытый расшитым одеялом и небрежно одетый поверх измятой рубашки в широкий жилет.
В последнее время кузены отнюдь не были друзьями, но увидев его, Хуан почувствовал неподдельное сострадание. Он протянул ему для приветствия руку, но Гонсальво не прикоснулся к ней.
— Если бы ты всё знал, — проговорил он, — ты заколол бы меня кинжалом, несмотря на то, в каком виде я здесь перед тобой лежу, и поставил бы точку на этой несчастнейшей под Божьим небом жизнью.
— Я боюсь, ты очень болен, кузен, — ласково ответил Хуан, ибо он принял его слова за бред больного воображения.
— Я от бёдер и до кончиков пальцев на ступнях омертвел. Это Божья кара, а Бог справедлив.
— Твой врач не даёт тебе надежды на выздоровление?
С какой-то долей своего прежнего едкого сарказма Гонсальво ответил с коротким смешком:
— У меня нет никакого врача.
«Наверное, это одна из его навязчивых идей, — подумал Хуан, — или же в отсутствие Лосады он с присущим ему упрямством отказался призвать другого».
Вслух же он сказал:
— Это твоя ошибка, кузен Гонсальво, ты не должен отказываться от дозволенных средств. Сеньор Сильвестер Арето очень знающий врач, ты вполне можешь довериться его рукам.
— Против этого есть всего лишь одно маленькое возражение — мой отец и мои братья его сюда не допустят.
Хуан не сомневался, как следует воспринять это утверждение, но в надежде хоть что-то узнать о брате он переменил тему разговора:
— Когда это с тобой случилось? — спросил он.
— Затвори осторожно дверь, тогда я тебе всё расскажу, о, ступай полегче, иначе проснётся моя мать и разлучит нас. Она после своего ночного бдения спит в комнате ниже этой, и тогда мне придётся всю мою вину и весь мой ужас взять с собой в могилу.
