Повисла тяжелая пауза.
— Эмиль… — осторожно сказала Жаклин. — У вас умер друг?
Он растянул рот в неестественной улыбке.
— Подруга… Причем… когда она была жива, я не думал, что буду так… убиваться… — Жаклин показалось, что мальчик вот-вот заплачет. Любые слова сейчас были бы неуместны. — А вообще… зря вы затеяли этот разговор, — сказал он, пытаясь справиться с собой. — Хотелось бы провести этот вечер с вами более… мажорно.
— Простите… — пробормотала Жаклин.
Он махнул рукой.
— Я закажу еще вина? — спросил он.
— Пожалуй, да, — сказала Жаклин.
Эмиль сделал знак официанту, и тот принес бутылку рейнвейна.
— Знаете, — сказал Эмиль, разливая вино в бокалы, — эта девчонка, Лиза, Элизабет… Никто и не подозревал, что между нами что-то было… Вообще-то ничего и не было. Она… не слишком бросалась в глаза, а я слыву в университете неким… покорителем сердец, — он слабо усмехнулся. — Я много общаюсь с девушками, а она обычно держалась в стороне.
Можно сказать, что я ее почти не замечал. Но однажды она подошла ко мне и протянула конверт. Там оказались стихи. Я не большой любитель поэзии. Ее стихи были слишком сложными для меня. Я ничего не понял. Если это было объяснение в любви, то уж больно… замысловатое. Ну и… все. Потом она стала передавать конверты постоянно. Ничего не говорила, не спрашивала, не просила оценить или вообще как-то… реагировать. Только улыбалась.
— И вы не реагировали? И тоже ничего не говорили и не спрашивали?
Эмиль смутился:
— Ну… в общем, да. Я ждал от нее каких-то более активных шагов.
Жаклин кивнула:
— Ну, а потом… Был ее день рождения. Она чуть ли не впервые со мной заговорила и пригласила к себе. Я думал, что будет хоть какая-то компания, но, оказалось, она пригласила только меня… Стол, свечи, странная девчонка напротив. Было ужасно… неловко. Я пытался что-то рассказывать, шутить, как всегда, но… Она была ужасно серьезной, как будто из другого мира. Я подумал, что уж раз она меня пригласила, то, значит, хочет быть со мной… Ну, вы понимаете. Обычно у меня не бывает проблем, а тут я просто не знал, с какой стороны подойти… Вы знаете, ее глаза и звали, и останавливали одновременно. Я готов был сквозь землю провалиться.
Постарался поскорее уйти. Ну, вот и все… Нелепость какая-то, да?…
Жаклин промолчала.
— Я знаю, что зря это вам рассказываю, — проговорил Бертран и налил себе еще вина. Бокал Жаклин был полон. — Но… я никому не мог этого рассказать. Не знаю, почему вам… Может быть, потому что вы человек посторонний? Пока посторонний, — поправился он. — Да и о чем тут рассказывать? О том, что это я довел ее до самоубийства?
