— Нет ничего нашего с тобой, Голуб.
— Пока нет, Жора, пока что. Принес я тебе весточку в клюве. У меня вон у самого земля под ногами горит. Но никто специально к тебе палача не засылает. Крутится такая мысль, отвечаю, что охота на тебя, меня или кого-то другого не так уж своевременна. Не веришь — больше мне нечего сказать. Веришь — послушай меня, сливаемся отсюда вместе. Нырнем поглубже, отрубим лишних. Заляжем на дно, пересидим хотя бы год. Уляжется — снова вылезем. Вот такие мои тебе слова. Вот для чего я к тебе шел. Я все сказал. Убивай, Жора.
Луч постепенно сдвинулся в сторону. Голуб увидел — рука с револьвером тоже опустилась.
— Ну, раз так. Тогда здорово, бродяга.
Не успев опомниться, тот вдруг оказался в коротких и крепких объятиях. Как только Теплый отстранился, Голуб пробурчал:
— Пошел ты к черту, Теплый. То в морду лупит, то обнимается.
— А ты не собачься, Голуб, не собачься. Мою историю лучше меня знаешь, вишь, как складно рассказал. Как мне думать прикажешь об этом всем? О тебе, например. Падаешь с неба, базаришь про то, как старого пахана подрезал, тыкаешь какое-то ржавье. Должен был проверить. Разве нет?
— Твое право. Только ты, Жора, вора по морде ударил.
— Так и я не урка базарный. — Теплый развел руками, спрятал револьвер в карман широких штанов. — Выпьем мировую. И, считай, проехали. Замазано?
Голуб сделал вид, что идет на огромную уступку, пожимая протянутую руку.
— Замазано. Ты меня тут оставляешь?
— Есть другая хаза. Не одна. Но тебя, Голуб, точно Бог послал.
— Бога нет.
— Значит, есть кто-то другой. Ибо как еще объяснить, кроме вмешательства оттуда, — кивок вверх, к потолку, — почему ты меня очень вовремя нашел. Новости принес важные, вот что.
— Важные?
— Меня объявили, Голуб. Похоже, знают, где мое лежбище. Валить надо отсюда.
— Куда?
— Интересный вопрос. А еще лучше — с чем валить? Без хрустов далеко не убежишь. Потому что хрусты — это ксивы, безопасность. Не полная, ясно, но безопасность, Голуб. Потому с нами кантуйся. Вместе не пропадем.
— Для того и искал тебя, Жора. Сколько вас?
— Со мной — четверо. Было пятеро. Одного легавые положили с месяц назад.
— Вот волки!
— И я об этом. — Теплый примостился рядом на лежаке. — Мы залегли пока. Так, выступаем по мелочи, но не то все, не то. Как раз надыбали дело, верняк. Вот и подключишься. Недалеко, в поселке одном. Сатанов называется. Пошуровали там мало-мало. Только местные мусора, думается мне, уже чутка успокоились. Понюхаем еще немного, сделаем — и рвем когти отсюда. Я бы к морю подался.
