— Почему — к морю? К какому морю?
— К Черному ближе всего. Одесса-мама, знакомых тьма. Бывал я там до войны. Заляжем где-то в катакомбы — хрен найдут. А еще, Голуб, граница рядом. Контрабандисты, им война — мать родная. Вот такой у меня план. Годится?
Голубу совсем полегчало.
Правильно мыслит Жора. Почему-то он сам не додумался про границу и контрабандные тропки. Здорово исчезнуть из этой страны, давно пора.
Голова.
Недаром сейфовых замков, о которые Теплый обломает зубы, еще не придумали в мире. Так, во всяком случае, говорят.
С бородой Игорь чувствовал себя в безопасности.
Сперва было не очень уютно — привык бриться пусть не ежедневно, но так часто, как позволяла война. Даже в тюрьме и лагере его брили. Этого требовали действующие санитарные нормы — разводить вшей и блох начальство не хотело, можно и по шапке за насекомых получить. Но переход на нелегальное положение требовал поменять внешность. Борода оказалась одним из первых элементов маскировки.
Он вообще быстро убедился: чем проще, без затей перевоплощение в другого человека, тем меньше шансов спалиться. Когда делали новые документы, очень похожие на настоящие, сказали: имя лучше оставить, а фамилию изменить минимально. Теперь он стал Игорем Волковым. А объяснялся ход просто.
Опыта жизни по чужим документам он не имел. Значит, к обновленным паспортным данным придется привыкать. Если забудется, утратит бдительность и не отзовется на нынешние имя и фамилию, тут же вызовет подозрение. Тем более в военное время. Сейчас первая встречная ответственная работница тыла накручена призывами про максимальную бдительность, потому что враг не дремлет. Малейшее сомнение в собственных паспортных данных — и все, можно сливать воду.
В таком случае путь беглеца — до первого милиционера или первого военного патруля.
Тогда как Игорь Волков мало чем отличается от Игоря Вовка. А это позволит ему чувствовать себя уверенно.
Новые знакомые, найденные в Соликамске, научили Игоря многим правилам жизни, которые должен знать беглец от закона. Они оказались не слишком сложными, не требовали от Вовка-Волкова чего-то необычайного. Прежде всего он должен был четко осознать: его ищут. Однако не до конца верят, что зэк без опыта выбрался из тайги живым. Игорь и сам долго не мог в это поверить: потерял чувство времени, когда днем кормил комаров и собирал грибы-ягоды, а ночами снова выходил к реке, спускал на воду пень и отдавался на милость Глухой Вильвы. Потом, когда его, совсем ослабевшего, одним утром выловил в низине старый местный охотник и припрятал на заимке, Игорь понял, почему ему повезло. Конец лета в этих краях — не самая теплая пора, осень, а за ней зима приходят скорее. Но август для заблудившегося в тайге не слишком губительный месяц. Придется потерпеть комаров и мошку, но все же лучше, чем холод и голод.
