— Что ты на это скажешь?
— Все это, может быть, и так, — проговорила в раздумье Инга. — Я тоже слышала, что дядя очень жестоко обошелся со своей бывшей женой. А после того, что рассказал о нем ты… Да, это скорее всего так, хотя и трудно представить маленького оборвыша внуком человека, который когда-то практически безраздельно властвовал над всем городом и областью. Да и бумаги, которые унесла его бывшая жена… Не представляю, какое отношение он мог иметь к институту иммунологии, и тем более к научным работам деда. Я уже говорила, что дед не поддерживал и не поддерживает с ним никаких отношений. Но то, что он пытается завладеть какими-то бумагами, связанными с институтом иммунологии, это… Сам понимаешь, что это может значить.
— Да. И это еще не все, Инга. Стоило Кольке скрыться в тот день в дверях своего барака, как из двери этой вышла… Кто бы ты думала? Женщина в черном!
— Как, та монашка, которая уже не раз встречалась нам?
— Она, Инга!
— Но это уж совсем…
— Да, я давно понял, что она имеет какое-то отношение ко всем загадкам, какие мы пытаемся решить, что неспроста она кружит возле вашей дачи. Что-то связывает ее если не с тобой и Львом Яковлевичем, то, по крайней мере, с вашим домом, который, конечно же, окружен какой-то тайной. А теперь вот еще и Колька с его загадочными бумагами. И тут тоже почему-то не обходится без этой женщины в черном.
— Ты прав, все это более чем странно. Но этот Коля… Он, значит, чуть ли не мой родственник?
— Да. И знаешь, вы поразительно похожи друг на друга.
— Я и этот босячок?
— Ты и этот славный мальчугашка. Он в самом деле чем-то удивительно располагает к себе, несмотря на свой неприглядный вид.
Инга в задумчивости прошлась по комнате и вдруг сказала:
— Я хочу видеть его, Никита. Как бы нам встретиться с ним?
— Нет ничего проще. Я теперь знаю, где он живет. Давай сходим проведаем твоего родственника.
— Но сначала я хочу собрать для него кое-что из одежды. После меня ведь осталось столько поношенных, но вполне приличных вещей.
— Боюсь, что твои платьица ему едва ли подойдут, — улыбнулся Никита.
— Не смейся, пожалуйста, я имею в виду разного рода курточки, сапожки, свитера. И, конечно, надо приготовить что-нибудь вкусненькое.
— Это я беру на себя. Когда же мы сможем пойти?
— Да хоть завтра утром. Или лучше к обеду?
— Нет, именно утром. Днем его едва ли застанешь дома.
— Хорошо, завтра зайдешь за мной, — Инга снова присела к нему на кушетку, зябко передернула плечами.
