Старики направились к выходу. А Никита, выждав с минуту, подошел к прилавку:
— Простите, девушка. Я стал сейчас невольным свидетелем заинтересовавшего меня разговора, и мне хотелось бы уточнить: речь шла действительно об академике Гридине?
— О ком же еще?
— Но вы уверены, что вашим покупателем был именно академик Гридин? Вы хорошо знаете его?
— Еще бы не знать! Он постоянный наш клиент.
— А не скажете, для кого он покупал этот костюм?
— Как для кого? Вы что, смеетесь надо мной? Для мальчика, конечно.
— Ну да. Но кто он ему, этот мальчик, внук, правнук, племянник?
— А это уж вы у самого Гридина спросите. Он мне не докладывал.
— Ну, простите еще раз. Конечно, вы не можете знать всего.
Никита вышел из магазина и снова заглянул в бар. Вся знакомая компания опять сгрудилась за одним столом, продолжая, видимо, спорить о «монстре Гридина». Лишь бородатый старик сидел чуть поодаль за отдельным столом и всем своим видом показывал, насколько вздорным было все, что говорилось рядом.
Никита взял еще кружку пива и подсел к нему:
— Не возражаете, папаша?
— С чего бы это? Садись, пей. Место некупленное.
— А можно мне потолковать с вами? Вы, я вижу, не разделяете того, о чем говорят эти люди?
— А-а, чтоб их забрала нелегкая! Язык-то без костей, вот и мелют с пьяных глаз. Я академика не один десяток лет знаю. Достойнейший, обходительнейший человек академик Лев Яковлевич! Мы с ним сколь раз на озере рыбачили.
— Вон что! И о чем же вы говорили с ним там, на озере?
— А обо всем помаленьку: о рыбалке, о жизни, о Боге. Хорошо, душевно говорил Лев Яковлевич о Боге.
— И о работе его говорили?
— Нет, как можно! Работа у академика тонкая, умственная. Деликатная, скажу тебе, работа, не наших понятий дело.
— Так, может, он в самом деле чем-то не совсем ладным занимается?
— А вот тут я хоть чем поклянусь, не станет Лев Яковлевич богопротивным делом заниматься, не такой он человек.
— Вы и в доме у него бывали?
— Нет, в доме у него я не бывал. Зачем это? Дом, он — для своих, для родни, для близких. А что я для академика? Таких, как я, почитай, целый город.
— И все-таки вы убеждены, что костюм академик покупал для мальчика. Кто он ему, по-вашему?
— Кто знает… В каждом хорошем доме полно детворы. Так, видно, и тут.
— Ну, а костыли, о которых вы упомянули, они для кого предназначались?
— Так тоже для какого-то парнишки. Я сам их не видел. Сосед сказывал. Он, может, и знает, для кого академик их заказывал.
— А нельзя ли мне повидать его, вашего соседа?
