— Он встает и идет, — сказала мать. — Не закрывать ведь дверь на ключ?
— Закрывайте, — сказал доктор. — А что особенного? Посидите с ним у постели…
— Я сижу, — сказала мать. — Но это его раздражает.
— Раздражать папашу не стоит. Он и так в состоянии шока от всех революций, что происходят в доме и в собственном организме. Давайте побольше снотворных. Пусть поспит.
— Может быть, позавтракаете с нами, доктор? — спросила мать.
— Да, — сказал Йонас и уселся за стол. Взглянул на Пранаса: — Чего глазеешь? Пойди помойся, чучело!
— Очки, смотрю, фирменные у тебя, — подмигнул Пранас, — как у негритянского певца!
Пранас помылся, вытерся мягким полотенцем и зашел к отцу в комнатушку.
— Чем услужить вам? — спросил он и погладил руку отца.
— Не думайте обо мне, — ответил тот, подумав. — Только не закрывайте на ключ.
— Глупость. О чем вы говорите? Как вам не стыдно, па?
— Если только горячего чая, — попросил отец. — Газеты пришли? Чем все это кончилось в Южной Америке? Бурлит планета перед катастрофой.
— Па, вот этого не говорите.
— От меня ли зависит? — улыбнулся он.
Пранас пошел было на кухню за чаем, но его остановил телефонный звонок. Влажной рукой взял трубку.
— Йон! Доктор! — крикнул он в кухню, прикрывая ладонью трубку. — В амбулаторию пришла жена председателя. Укол нужно сделать или что… Я не уразумел.
— Скажи, позавтракаю, выпью кофе, выкурю сигарету и приду!
— Он бежит, он побежал, — сказал Пранас в трубку. — Он еще не у вас? Странно.
За завтраком мать намекнула:
— Новую мебель, наверное, нужно хлопотать через председателя?
— Это мы сделаем, мамуль, это не проблема. Президент — он в наших руках, не так ли, доктор? Давайте только сперва выметем старое. Знаешь, то, что сегодня я вытряхнул, минимум два самосвала, а там, наверху, и не видно, что рука человека прошлась… А за подвал мы еще не брались! Йон, я могу у президента попросить на полденька грузовик? Не страда ведь нынче?
Доктор только пожал плечами и промычал невнятное.
Закипел чай, и Пранас понес отцу его любимую огромную кружку, что привез он отцу с Дальнего Востока, возвращаясь с воинской службы.
— Любимая чашка отца, — так и сказала мать.
— Ча-ша…
В коридоре он услышал, как мать сказала доктору:
— Мне иногда кажется, что вы оба — мои сыновья.
Доктор не спеша подошел к амбулатории. Тут с ноги на ногу переминались двое мужчин. Курили и, видимо, рассказывали байки, потому как еще издалека было слышно их ржание. Белобрысый малый первый поклонился доктору, выставляя напоказ левую руку по локоть в гипсе.
