Сердце колотилось барабаном. Сейчас я все увижу. И все докажу.
Тело Майля было в лучшей форме, чем остальные. Для двухнедельного гнилья выглядело здорово. В тусклом свете лампы и не скажешь, пожелтел он или нет. Но досталось ему крепко. Куртку разорвало и сожгло, из плоти еще торчали куски взорвавшегося фос-резервуара.
Я узнал Девлена только по внушительному родимому пятну на лице. Я только что встретил человека с отрезанным лицом. Кому и зачем нужно отрезать человеку лицо? Не для того ли, чтобы прилепить кому-то другому?
Я повернул голову трупа и увидел. Совпало очень хорошо, оттенки кожи почти не отличались. Но размер немного подвел. Кожа тянется до известного предела. Вдоль едва заметной линии изменился угол щетины. Черт возьми, я был прав. Я и в самом деле убил Девлена Майля. Человек с взорвавшимся светострелом просто носил чужое лицо.
Колокол зазвонил в моей голове в последний раз. Все один к одному.
– Саравор, – выговорил я в туманную темноту.
Я хотел бы ошибаться, но последняя надежда на ошибку разлетелась вдребезги.
У человека есть масса причин сменить лицо. Мароло Накомо сменил свое, потому что жаждал юности. Убийца, носивший лицо Девлена Майля, наверняка был профи, хотел стереть прошлое, движением скальпеля убрать из истории свои грехи. А Майль стал дешевым источником телесных частей, гниющим в бедняцком склепе.
А ведь не так уж просто набрать профессиональных убийц, не желающих быть узнанными.
Здесь воняет Саравором. Он вернулся, обтяпывает дела в моем городе, но теперь не просто штопает обратившихся. Они у него теперь делают грязную работенку – несомненно, часть большой интриги. Он подрядил не-Девлена-Майля на убийство Левана Оста взамен за лицо, потому что вел переговоры с «малышами», а отколовшийся Леван Ост мог навести на Саравора. А если Накомо прятал Око Шавады в подвале, то теперь оно – у Саравора.
Если не считать Глубинных королей, оно просто не могло попасть в худшие руки.
Я оставил тела на полу и взбежал вверх по лестнице. Скверно бросать их так, но тащить гниль назад, на стол… бр-р.
Саравор – это жуть. Он пугал меня и тогда, когда я платил за его услуги. Признать этот страх – не трусость, как не трусость и бояться приливной волны. Саравор – мощь и гений. И садизм. Когда он тягался с Малдоном, и его сила плескалась внутри моего черепа, я сделал немыслимое: я позволил Саравору и его серым детям забрать у Малдона толику мощи Глубинного короля. Крошечную частичку сущности того, что составляло Шаваду.
