…каких, к чёрту, сосен?!
Андрей на мгновенье отвёл глаза от своей повелительницы и осмотрелся по сторонам: действительно! Прислуживая Привидению, он не заметил, как всё вокруг кардинально переменилось: вместо теснящихся невысоких, кривых деревьев поляну обступали свободно произрастающие лесные гиганты. Стройные стволы которых колоннами уходили ввысь — к перешёптывающимся с ветром, невидимым кронам. Конечно, в какой мере они заслуживали название сосен — вопрос, но хвойными, скорее всего, являлись: пахло скипидаром, смолой и чуточку — озоном.
Заметив случившееся преображение, Завжецкий в первый момент подумал, что стал жертвой редкой зрительно-обонятельной галлюцинации, а в следующий — что натурально сошёл с ума. Действительно: банальная искательница эротических приключений вдруг превращается в Привидение королевских кровей, он, серьёзный учёный ксеноэтолог, становится её (его?) пажом — и это ещё цветочки! Хоть и попахивающие мистикой, но слабо. В конце концов, всё это — лишь психические метаморфозы; о призрачном свечении вообще говорить не стоит: элементарный фокус со статическим электричеством. Но вот мгновенное преображение низкорослой прибрежной рощицы в могучий сосновый бор — ни в какие ворота! Есть все основания, чтобы посчитать себя сумасшедшим! По счастью, посчитать себя сумасшедшим Андрею помешал новый приказ королевы:
— Прапорщик, обнажи меч и будь внимательней. В королевском лесу много шпионов. Если заметишь прячущегося человека — сразу убей. А главное — не отставай от меня больше, чем на три шага.
Получив это распоряжение, Завжецкий взял за рукоять и потянул из кобуры охотничий нож, но он всё тянулся-тянулся, а когда вытянулся, то оказалось, что никакой это не нож, а настоящий старинный меч, подобный тем, какие Андрей видел в музеях. Почувствовав в руке непривычную тяжесть, специалист по Привидениям вдруг с удивлением понял, что он, никогда ничего, кроме спортивной рапиры в фехтовальном зале, из серьёзного холодного оружия не державший, умеет очень недурственно пользоваться этим мечом. С какой стати?
Обстоятельства, по счастью, не оставляли ни времени, ни места бесплодной рефлексии: лес кончился — они с королевой стояли на опушке.
— Прапорщик, а в твоей глуши все такие пришибленные? Или у тебя — ха-ха-ха! — схватило живот?
Очнувшись от этой непритязательной шутки королевы, Завжецкий заметил, что призрачное свечение её кожи почти погасло, а его рубашка успела превратиться в подобие если не мантии, то туники, спускающейся значительно ниже колен. Позволив себе шутливое замечание, женщина-привидение продолжила в присущем ей властном тоне:
